В рапапорте содержатся характеристики бриллианта, влияющие на стоимость. Без него нельзя определить стоимость камня.

Все наши улыбаются, и только Анечка Бойка сосредоточена на работе. Согнувшись над женскими часиками, она лишь раз подняла голову.

– Потом почти готовое украшение закрепщик передаёт на родирование. – Идём на родаж (северное крыло нашего завода). – Тут из куска металла цвета «шампань» производят изделие правильного платинового оттенка. Неродированное золото уродливое, никому не нужное.

К цеповязам не заходим, а смотрим сквозь прозрачную стену бокса.

– Тут изготавливают цепочку нужной длинны и толщины. А чтобы безделушка оказалась на шее у именинницы, её нужно передать в общий отдел технического контроля (ОТК). Долбаный ОТК, – добавил я, спровоцировав улыбку Мельника. – В этом гадюшнике проверят качество изделия и его соответствие заявленному образу. После колье отправляют в пробирную палату для взятия пробы золота и оклеймения заветным числом: «750».

Наконец мы ушли во внутреннюю душную курилку. Затягиваясь, Мельник как бы целовал свои пальцы и слушал не перебивая.

– После пробирной палаты почти готовое колье возвращается на завод, где оно подвергается бирковке. То есть ему выдают своеобразный паспорт, в котором содержится его родословная и указан эквивалент его будущей стоимости. Почти всё. Теперь колье отправится на фотосессию. Молодая девочка, неспособная его приобрести, даже если продаст всё свои тряпочки и сандалики, но ещё не успевшая испортить эмаль на зубах, будет позировать фотографу, который безжалостно обрежет улыбку на стадии обработки фото. Фокус, учили его на специализированных курсах, должен быть чётко на товаре, а если не получилось – режь. Готово! Колье предлагается потребителю в магазине. Его касаются исключительно в перчатках. Невинное и прохладное, в стеклянном гробике под замочком оно пролежит несколько месяцев, а потом услышит заветное: «Вот такое хочу!» – Задушив окурок, я спросил: – Ну как? Пойдёт?

– А ты фамилию случайно не сменил?

– На какую?

– На Заебочич. Долго очень. Ну а что там именинница?

– Оба – он и она – пьяные, конечно же, не знают всех этих тонкостей. Прекрасное неведенье потребителя. Их внимание сосредоточено на элементарных вещах. Он, например, знает: «я щедрый». Засыпая, она чувствует: «я дороже». Ну и контакт устанавливают повторный.

– Знаешь, что я подумал?

– Так-так?

– Тебе бы писателем быть, а не закрепщиком.

– Не прокормишься.

У меня получилось: начальник закрепки отпустил мне грехи, а я в свою очередь поклялся:

– Буду аккуратнее. Работы много, вот и спешу.

– Аккуратный – не такой затратный, – сформулировал Гриша.

Гриша действительно за пару дней до этого отдал мне в работу колье. Я вкалывал вдохновенно, как умеет разве что Мишка, убеждённый, что мы занимаемся чистым искусством.

Ей и ему неведомы тонкости нашего труда, и это хорошо, потому что в их колье из белого золота с бриллиантами круглой огранки, вверху, у самого замочка закреплён не индийский бриллиант, а дешёвый циркон. Бриллиант я попросту потерял.

Вечером мелкий гадёныш выскользнул из рук, шлёпнулся на стол, отлетел в сторону и закатился куда-то. Я тщетно искал его целый час, стараясь не привлекать внимание начальства. Моя суета осталась незаметной в атмосфере нашего муравейника. Упасть на колени и тщательно всё осмотреть я не мог. Тупая служка – камера – вертела мордочкой, как анаконда. Признаться, что брилл потерян, было бы глупо. Начальник безопасности – бывший мент с замашками садиста – начал бы тогда внутреннее расследование. А все они заканчиваются одинаково – рабочего песочат на производственном совещании, а потом вычитают из его зарплаты закупочную стоимость материала.