– Как? – оторопела ведьма.

И видать мир ее рухнул ведь ранее она лицезрела соперницу на фото, а теперь здесь будет жить ее копия. Ревность с лихвой заполнила каждую клеточку жестокой ведьмы.

– Ты мне поможешь? – я встал с кровати и отправился в холл.

Вика поторопилась за мной в стремлении узнать, что от нее понадобится.

– Мне нужно будет стать ее мамой? – спускалась она за мной по лестнице.

– Ты обязана будешь мне подыграть ну и не проболтаться Люциферу, естественно.

– Нет, – негативно покачала головой Вика. – Ты приведешь в дом мертвячку?

– А тебе что страшно? – хохотнул я. – Бедняжка, которая расчленяет людской род, как кофе с сахаром перемешивает и наводит на них мор.

Я осмотрел еще раз серый дощатый холл с разбитыми нечистыми стеклами в чернейших рамах маленьких окон. На потолок, который со временем почернел и залитый кровью теперь уже высохшей, въевшейся пол. Оглядел полусгнившую лестницу и щелкнул пальцем.

– Зачем ты это сделал?

– Что именно?

– Ну… Пальцем вот так, – повторила Вика мой жест.

– Сделал визуальный ремонт. Не жить же моей дочке в таких прекрасных условиях. Пусть живет в еще лучших!

– Так ладно. Ты ее отец, она твоя дочь. А я?

– Кстати о тебе. Освобождай свою комнату и переселяйся в комнату за кухней. Раз уж ты так любишь прислуживать, то будь прислугой по сущности.

Когда в морге стало спокойно, а точнее когда Дима уехал домой мы с Лехой закончили с работой, которой сегодня было совсем не много, видимо мой брат Убийство слегка отлынивает от работы все же не мне одному быть вечным козлом опущения, мой коллега ушел вздремнуть.

С пришествием ночи я утешал себя тем, что Убийство тоже не особо спешит исполнять свои обязанности еще и радовался тому, что иду, наконец, навестить Инну. Жаль, конечно, что она спит уже, в госпитале давно был отбой, но хотя бы через окно на нее посмотрю! Меня такое положение вещей тоже вполне устраивает хотя… Пора бы уже заявить ей о том, что я ее отец, а я не спешу и теряюсь как девственница на выданье.

Как вдруг ощутил недалеко от себя жуткий накал, ожесточенное напряжение и нестерпимый страх.

Услышав мои шаги, какая-то девчонка отскочила от открытого окошка и обернулась.

Меня аж в жар бросило, когда я увидел эти до боли знакомые глаза. У меня в душе аж все перевернулось с ног на голову, и опора на миг ушла из-под ног. Инна что выброситься вздумала?! Из окна? Как когда-то Карина?

Нет, милый братик не ту жертву ты для себя избрал, я зубами буду разрывать твою материю, и крошить тебя как… Да не важно! Ее я никому не отдам!

– Эй, малыш…

Перепуганная девчонка забилась в угол лестничного проема, а ее растрепанные темные волосы той же длины что и у моей мертвой любимой, закрыли почти все лицо.

Я чувствовал ее страх перед мужским полом, и в случае если бы у меня опять же было сердце, оно бы разлетелось сейчас на миллион осколков. В случае если бы я поднялся минутой позднее или бы вышел покурить, а ее заметил на асфальте мертвую в луже теплой бардовой крови, то я бы не выжил!

Да ясно, я бы без сомнения воскресил ее еще раз… Но не жить же нам одними воскрешениями.

Мое горло сдавило знакомое ощущение, будто его сжало горячее кольцо с острыми шипами. Это чувство ослабило хватку вот недавно, а со дня гибели Карины душило меня, не переставая.

– Стой-стой… – я медлительно подходил ближе. – Я не сделаю тебе больно, поверь! Я врач я здесь за тем чтоб помочь.

Она вздернула головой, ладонью убрала с лица волосы и недоверчиво присмотрелась ко мне в чуть освещенном коридоре.

– Что вам от меня нужно? Я же спрашивала, вы в морге работаете… – ее голос от страха сходил на шепот.