Деревенские притормозили. Теперь в шаг кузнеца помещалось два Дарёниных и тех неторопливых. Общая решимость таяла, как снег по весне, но Колай не собирался отступать. Он снова прибавил ходу, остальные вынуждены были подтянуться за ним. В молчании дошли до места, где утоптанная дорога скрывалась в лесу и стоял столбик с прибитым богининым серпом и обвязанный косицей из разноцветных нитей: оберег, ограждающий пахотное поле от нечистой силы, что могла прийти из-за деревьев. Остановились. Огляделись. Начали осенять себя символами богини – без этого в лес точно не стоило входить.

Что-то хрустнуло и заскрипело, Дарёна взвизгнула, вжимаясь в кузнеца, её поддержали бабы, мужики заозирались, размахивая факелами.

– Вот заполошные, – засмеялся из последнего ряда Федот.

Дарёна обернулась. Федот, оказывается, заряжал арбалет, а хрустел и скрипел старый тугой ворот.

– Тьху на тебя, – озлился Колай, отодвинул от себя дрожащую Дарёну. – Предупреждать же надо! А ты, дурная, прежде чем рот разевать, подумай!

Федот снова рассмеялся. В смехе его было превосходство человека, который находится в безопасности – не ему сейчас в лес идти. Но Дарёна успела заметить, как он нахмурился и бросил взгляд сначала меж стволов, а потом назад, к частоколу. Впервые девочка подумала о том, что идти назад одному нисколько не слаще, чем лезть со всеми в подлесок.

– Ну, – после некоторого молчания откашлялся Вторак, – покликать, наверное, надо?

– Ну да, – поморщился Колай. – Чтобы на тебя зверьё или леший вышли?

– А где она в лес-то заходила? – спросил Кузьма. – Оттуда бы и искать.

– Не знаю-у-у, – всхлипнула мельничиха. – Если бы она мне сказала, что в лес пойдёт, я бы её так отхлестала, что она на задницу бы сесть не могла!

Дарёну как осенило: кузнец-то про своих дочек не говорит! Неужели Мыська с Иськой вернулись? Почему тогда Златку не начали искать раньше? Наверное, они потеряли друг друга, по лесу ходить не умея, сёстрам выйти повезло, Златке – нет. Рассказать взрослым, что она в лесу, близняшки не решились, а когда мать хватилась вечером и пошла к подружкам, наврали небось. Сказали, что Златка бахвалилась, будто в лес пойдёт, но они не поверили, думали – дома сидит. Если бы повинились днём, может, и получилось бы мельничихину дочку найти. А так… А так пропадёт ещё и Дарёна, да только кому до этого есть дело?

Девочка попыталась разглядеть хоть что-нибудь в темноте между стволов, но увидела только белые нити в косице оберега, да странный нарост у ствола одного из деревьев. По её спине побежали мурашки.

Толчок застал Дарёну врасплох. Ловя равновесие, она шагнула вперёд и вместо утоптанной дороги вступила в мягкий мох обочины. Пискнула и шарахнулась назад, словно перед ней был не мох, а самая настоящая трясина, но наткнулась на жёсткие руки кузнеца.

– Ну, – преувеличенно бодро сказал он, – давай, Дарёнка. Иди. Вы же дружили со Златой. Играли вместе.

Девочка сжалась и не посмела возразить. Но и с места не сдвинулась тоже.

– Да погоди ты телят от мамки забирать, – влез Кузьма. – А если она в другую сторону пошла?

– Покликать надо, – упрямо зудел Вторак. – И кусты осмотреть, может, она где зацепилась или обронила чего. Ну или вдруг след остался.

Мужики заозирались, не столько ища следы, сколько оценивая перспективы. Дарёна, наоборот, застыла. Ей показалось, что ветка около странного нароста шевельнулась. Это мог бы быть и ветер, только вот сегодня над разморённой жарой деревней его не пронеслось ни вздоха. Больше было похоже на то, что к ним, шумящим и гомонящим на пол-леса, уже кто-то подкрался. От этой догадки сердечко у девочки пустилось вскачь, ноги примёрзли к жестковатому и колючему мху, а рука сама собой потянулась к птичке. Ей хотелось закричать, но она знала: если снова переполошит всех зазря, получит тумака. А там, среди стволов, ничего не разглядишь из-за слепящего света факелов. Ей не поверят.