Более того, качества, которые мы обычно ассоциируем со здоровой, зрелой самооценкой – такие как уверенность в себе, харизма, амбициозность, целеустремленность, – Грин зачастую рассматривает не как естественные проявления целостной, гармоничной личности, а как набор инструментов, которые можно и нужно использовать для эффективного влияния на окружающих и достижения поставленных целей. Он словно учит своих читателей не только распознавать эти качества в других, но и искусно имитировать их для получения стратегической выгоды.

Так где же на самом деле проходит эта судьбоносная грань? В реальной жизни, не искаженной циничной оптикой Грина, черта между здоровой самооценкой и проблемным, деструктивным нарциссизмом четко пролегает там, где начинается грубое нарушение прав и интересов других людей ради достижения собственных эгоистических целей, то есть эксплуатация. Там, где проявляется неспособность к искренней, глубокой эмпатии и построению взаимных, уважительных отношений. Там, где возникает болезненная потребность в постоянном внешнем подтверждении, без которого самооценка рассыпается, как карточный домик. Там, где наблюдается неадекватная, чрезмерная реакция на любую критику, будь то слепая ярость или полное, демонстративное игнорирование. И, наконец, там, где утверждается стойкое, непоколебимое чувство собственного превосходства над окружающими, сопровождающееся их систематическим обесцениванием.

Грин же эту критически важную грань намеренно делает нечеткой, почти невидимой, потому что его основная цель – не помочь читателю выстроить здоровую, гармоничную самооценку и научиться жить в ладу с собой и миром. Его задача иная: научить своего последователя виртуозно распознавать и беззастенчиво использовать весь богатый спектр человеческих проявлений, связанных с эго, для достижения своих собственных, зачастую весьма амбициозных, стратегических нужд. В его мире вопрос стоит не столько в том, «здоровый» ли у вас нарциссизм или нет, сколько в том, насколько эффективно вы им пользуетесь для достижения своих целей – или, что не менее важно, насколько эффективно его используют против вас другие игроки на этой бескрайней шахматной доске жизни.

Погружаясь в мир Роберта Грина, где царят расчет, манипуляции и безжалостная борьба за власть, невольно вспоминаешь концепцию из современной психологии личности, которая звучит пугающе созвучно – это так называемая «Тёмная триада». Этот броский термин объединяет три социально нежелательные, хотя и не всегда переходящие в полноценное клиническое расстройство, черты личности, которые, как зловещие сестры, часто шествуют рука об руку. Это, во-первых, уже хорошо нам знакомый нарциссизм во всей его красе: с раздутым чувством собственного величия, ненасытной жаждой восхищения и зияющим дефицитом эмпатии. Во-вторых, это макиавеллизм, названный так в честь небезызвестного флорентийского мыслителя Никколо Макиавелли. Он характеризуется циничным взглядом на людей, которых такой индивид воспринимает лишь как пешек на своей шахматной доске, а также виртуозной склонностью к манипуляциям и эксплуатации окружающих ради достижения собственных, часто весьма амбициозных, целей, связанных с властью и статусом. Люди с высокими показателями макиавеллизма расчетливы, хладнокровны и не брезгуют ни обманом, ни лестью, если это сулит им выгоду. И, наконец, третий компонент этой мрачной триады – психопатия (здесь мы говорим о субклинических, то есть не достигающих уровня полноценного расстройства, проявлениях). Речь не обязательно о безжалостных маньяках из голливудских триллеров, а скорее о таких чертах, как высокая импульсивность, неутомимая жажда острых ощущений, сниженный уровень эмпатии и практически полное отсутствие чувства вины или раскаяния, поверхностное, но часто обманчивое обаяние, а также явная склонность к обману и антисоциальному, нарушающему общественные нормы, поведению.