За нами не заржавеет Елена Журавлева

Трёхрукий обычно приходил по четвергам. Заваливался в маленькую квартиру деда Максима без стука – дверной сканер считывал голографический код визитёра, светящийся над титановым запястьем, и гостеприимно отпирал замок. Максим по очереди пожимал две правые руки гостя, с лязгом хлопал его по металлическому плечу, и оба располагались в креслах рядом с журнальным столиком.

Последние два года заказы поступали редко, и Трёхрукий задерживался ненадолго – они обменивались немудрёными новостями, обсуждали очередную выходку лысого пьянчуги Бориса, и гость прощался.

Но на прошлой неделе Трёхрукий выложил на журнальный столик зелёный квадратик микрочипа. Сервоприводы в руке Максима тихо зажужжали, сжимая все пальцы, кроме указательного, в кулак. На участке, заменяющем подушечку пальца, отодвинулась верхняя пластинка, и в образовавшееся отверстие как раз уместился зелёный чип. Максим замер, считывая доступную информацию.

– Как обычно, – глухо сказал Трёхрукий. – Фото и видеосъемка с кодировкой «анти-дипфейк». Оплата после проверки качества и удаления со всех иных носителей, кроме чипа.

– Где? – скупо уточнил Максим.

– Кратер Аркадия. Заброшенное поселение первопроходцев.

Максим кивнул. Трёхрукий поднялся и по очереди протянул две правые титановые ладони, прощаясь.

– Клиент будет там послезавтра, – уточнил он.

– Успею.

***

Футбольный мяч, покрытый кирпично-красной пылью, выкатился с детской площадки и замер возле лавки, приткнувшись к титановым ногам деда Максима. Сервоприводы на руке зажужжали – дед аккуратно подхватил мяч и поднёс к лицу. Седые брови сошлись на переносице, живой левый глаз прищурился, а механический правый сузил диафрагму, фокусируясь.

– Ты тупой? – донёсся с площадки звонкий голос. – Зачем было так лупить, иди теперь сам у деда мяч забирай.

Через пару секунд на седую голову Максима упала тень, загораживая от неярких лучей далёкого солнца. Он ухмыльнулся в белоснежные усы и протянул мяч худому черноволосому мальчишке лет десяти, одетому в тёплую кофту. Сразу видно – приезжий, ещё не адаптировался к марсианской прохладной погоде. Мальчишка смело протянул ладони, готовясь подхватить мяч, но рука деда застыла, не разжимая пальцы.

Мальчишка переступил с ноги на ногу и оглянулся на приятелей, которые столпились возле сетчатой решётки, ограждающей площадку. Они знали, что будет дальше, потому и отправили новенького.

– Можно? Пожалуйста! – спросил мальчишка, взглядом указывая на мяч, зажатый в титановых пальцах.

– Десять отжиманий, – сказал дед.

– Чего? – мальчишка оглянулся на приятелей.

– Ну, ты там долго? – нетерпеливо крикнули от забора. – Не тупи, делай, что говорят!

Мальчишка шмыгнул носом, опустился на корточки и положил ладони на прорезиненное покрытие площадки. Рукава кофты у мальчишки задрались, и на правой руке Максим заметил переливающийся всеми цветами инфо-браслет. Девочки предпочитали инфо-кольца и серьги, а мальчишки – браслеты и очки, чтобы подключаться к планетной инфо-сети. С двенадцати лет почти все пользовались височным коннектором, который крепился прямо к коже.

Приятели за спиной подбадривали мальчишку криками, трясли решётку, хохотали и свистели. Он вытянул ноги, принимая стойку для отжиманий.

– Колени ровно держи, – скомандовал дед Максим, подкидывая мяч в руках. – Чему вас на Земле только учат?

Мальчишка согнул локти, кое-как их выпрямил и тут же упал на живот, прижавшись щекой к мягкому покрытию.

– Раз, – бесстрастно сказал дед, закрутив мяч на указательном пальце.

Дверь в подъезд стандартного двухэтажного дома, напечатанного из реголита, отъехала в сторону. Громыхая титановыми ступнями, во двор вышел Борис – стародавний приятель Максима, в команде с которым они высадились на Марс сто пятьдесят лет назад.

– Почто ребёнка мучаешь, ирод? – хрипло спросил Борис издалека, охватив взглядом всю сцену возле лавочки.

Мальчишка поднялся на четвереньки и сердито уставился на нового деда. В отличие от Максима, щеголявшего хоть и седой, но густой шевелюрой, голова Бориса была полностью лысой, покрытой старческими пятнами. Зато оба глаза были свои, человеческие.

– Держи! – Борис махнул титановой рукой, перехватывая мяч, и протянул его мальчишке.

Максим откинулся на спинку лавочки и сказал сварливо:

– Не мешай учить молодежь. Это я ещё стихи наизусть у него не спросил.

Мальчишка подхватил мяч и бегом вернулся на площадку, подальше от двух стариков, которые не пойми кто – не то люди с металлическими телами, не то роботы с человеческими головами.

– И чему ты их всё пытаешься научить? – Борис опустился на лавку, поёрзал, устраивая ноги под нужным углом, гулко постучал ладонью по колену, проворчал: – Чёрт, надо смазать.

– Слишком легко им всё даётся, – ответил Максим, глядя на мальчишек, которые снова гоняли мяч, звонко перекрикиваясь. Голоса их отражались эхом от стен и поднимались вверх. Максим поднял голову, разглядывая крыши, за которыми виднелась старая вышка связи, белёсое небо и мелкие облачка. – Запоминать ничего не надо, всё в инфо-сети есть. Воздуха в достатке, воды тоже. – Он кивнул на подъезд, откуда как раз вышел ещё один металлический дед с лейкой в руках. За ним следом на полусогнутых ногах семенил обшарпанный робопёс. – Семён, вон, цветочки поливает. А сто лет назад за разбазаривание ценного ресурса его бы в колонию на астероиды сослали.

Борис посмотрел на старика, который, присев возле клумбы, аккуратно поправлял металлическими пальцами белые соцветия. Его тонкие тёмно-коричневые губы, выделявшиеся на фоне бледных обвисших щек, шевелились, словно он разговаривал с растениями.

– Не нагнетай, – поморщился Борис. – Пенсию ветеранскую платят? Жильё социальное дали? Чего тебе неймётся, покоритель?

Возле лавочки внезапно вспыхнула голограмма с текстом «Двор благоустроен по программе «Марс – детям» на средства корпорации «Терра Нова». «Терра Нова» – построим новый мир вместе!» Буквы переливались так же ярко, как инфо-браслет мальчишки. Максим поморщился. Хорошо, хоть звук у рекламы отключили по коллективной просьбе ветеранов, а то раньше эта радужная дребедень ещё и с музыкой врубалась. Ладно у них, ветеранов, сердце стальное, а вот младенцы в соседней высотке просыпались и плакали.

– Вот! – Борис ткнул пальцем в голограмму. – Спасибо «Терра Нове» за нашу счастливую старость. – Он нажал кнопку на груди. С тихим шипением открылось углубление в районе желудка, откуда Борис достал фляжку, погнутую так, словно по ней потоптались его титановые ноги. – Выпьем?

Максим подкатил живой глаз к небу и скривил губы.

– Нет? Ну, как хочешь. – Борису давно не требовался компаньон, чтобы затуманить мозги этанолом. Он споро открутил крышечку, глотнул содержимое фляжки и шумно выдохнул.

Жидкость попала в грудной отсек для питательных веществ, около минуты крутилась там, пока датчики определяли её состав и расщепляли, а после часть пошла ниже, в бак для отходов, а часть – в жидкостные трубки, соединенные с сосудами шеи. Борис блаженно зажмурился, от чего морщин вокруг его глаз стало ещё больше.

К подъезду высотки подъехал электросамокат, лихо затормозив, так, что из-под колёс поднялось облачко рыжей пыли. С подножки самоката спрыгнул подросток лет шестнадцати, одетый в бежевые шорты до колен и зелёную футболку, поверх которой была накинута чёрная безрукавка из псевдокожи с блестящими шипами на плечах. Его светлые волосы были выбриты на висках и затылке, а с макушки опускалась длинная чёлка с зелёной прядью, закрывающая половину лица. Подросток вежливо кивнул деду Семёну, который поливал клумбу из лейки, и заскочил в подъезд.

– Васька к Маринке побежал, – проворчал Максим. – Охмуряет девку уже неделю.

– Т’бе-т что, – лениво спросил Борис. Язык у него уже заплетался. – З’видуешь?

Максим опустил взгляд на свой торс, лишенный первичных половых признаков, и в который раз задумался, правильно ли поступил, записавшись в юности в ряды добровольцев-покорителей Марса. Он тогда был чуть постарше Васьки и также полон сил и энтузиазма.

Поначалу модификации первопроходцев, обустраивающих новую планету, были не столь масштабными: им заменили лёгкие и желудок, чтобы можно было обходиться без воздуха и пищи по нескольку дней. Тем, кто больше времени работал на поверхности, поменяли кожу – для защиты от космической радиации. Но травмы и повреждения, которые сопровождали нелёгкий процесс терраформирования, привели к постепенной замене конечностей, а потом и всего тела. Максим уже не помнил, когда последний раз был с женщиной. Впрочем, его это не волновало, – нет тестикул, нет гормональных всплесков, нет проблем с противоположным полом.

Запустив таяние ледников и возродив флору, первопроходцы остались не у дел. Эксперимент по столь глубокой модификации признали нерентабельным и психологически некорректным, так что Венеру отправились покорять роботы и обычные люди в усиленных скафандрах. Большинство модифицированных стариков осели на Марсе в заслуженном статусе пенсионеров.

Максим до последнего работал на дальних рубежах красной планеты – сопровождал грузовые караваны, возводил холмы для защиты от пылевых бурь, а позже, когда атмосфера стабилизировалась, водил туристов по горам. И только пару лет назад он вернулся в город, где ему была выделена крохотная квартирка от корпорации «Терра Нова».