Тех, с кем он начинал в одной команде, к тому времени осталось немного. Район на окраине был одним из нескольких, специально предназначенных для ветеранов-первопроходцев. Здесь рядом с новой высоткой стояло три двухэтажки, отведённых под социальное жильё. Рядом располагался автоматизированный магазинчик с запчастями, смазками и питательными веществами для металлических стариков, и даже концертный зал «Ветеран» на пятьдесят мест. Там иногда выступали заезжие политики, которые на камеру жали старикам титановые руки и вручали грамоты в честь очередного юбилея «Терра Новы». Один раз приезжали настоящие музыканты – редкость во времена, когда почти всю музыку пишет искусственный интеллект. Песни они пели про героические события, даже про покорение Марса было несколько треков – на радость ветеранам.

Максим припомнил бодрые рифы электрогитары, черноволосого солиста в кожаной куртке с такими же шипами на плечах, как у Васьки, и ухмыльнулся в усы. Всё собирался найти в инфо-сети песни той группы, даже название их записал – «Радиация», – да постоянно что-то отвлекало.

Из подъезда выбежал Васька, мотнул головой, откидывая с глаз зелёную чёлку, и вскочил на электросамокат. Следом выпорхнула девушка с коротко остриженными голубыми волосами в облегающих джинсах и белой футболке с надписью на спине «Построим новый мир вместе!». Она запрыгнула на подножку самоката позади Васьки, обхватила его за талию и что-то сказала ему на ухо. Оба засмеялись, и самокат рванул с места, оставив шлейф рыжей пыли.

Максим сфокусировал механический глаз, приблизив самокатчиков, и заметил, как надпись на футболке девушки мигнула и сменилась на другую: «Верните Барсика!»

Сквозь пыль протопал к лавочке Семён, следом за ним мелкими шажками шёл робопёс. Дед сел рядом с Максимом, пошамкал коричневыми губами и спросил, не поворачиваясь к собеседникам:

– Смотрели новости? На этой неделе голосование по поправкам к закону о модификации.

Борис промолчал, продолжая щуриться на солнце. Максим тронул бороду и ответил:

– А нам какая печаль? Политики пусть в этих поправках копошатся, выгоду себе ищут. Нас не касается.

Семён шумно выдохнул через нос. Помолчали.

– А глава Марсограда показывал новый жилой комплекс, – снова подал голос Семён. – Ну, пока в проекте, само собой. Повышенной, говорит, комфортности, о как! – старик многозначительно поднял металлический палец и кинул взгляд на друзей. Те воздержались от комментариев, так что Семён продолжил: – Говорит, мол, Марсоград сейчас – свободная экономическая зона, здесь самые низкие налоги, безопасная среда и чистый воздух.

Борис хмыкнул и покрутил головой, но Семён вошёл в раж и рассказывал, тряся обвисшими щеками и помогая себе взмахами стальной руки:

– Молодые специалисты, говорит, рвутся сюда вместе с семьями, подальше от перенаселённой Земли. Но им подавай комфорт и звукоизоляцию. Так что старые двухэтажки для них не вариант.

– Лучше скажи, что за история с Барсиком? – полюбопытствовал Максим. – Васька подружку на очередной митинг покатил. За что в этот раз глотки рвут?

Семён охотно пояснил:

– Так это уж неделю обсуждают. Дамочка одна, землянка, забрала из приюта беспризорного кота, все документы на него оформила, а потом оказалось, что у него чип перепрошит, а настоящие хозяева его ищут. Теперь половина народу требует кота вернуть, а другая половина – оставить. Митинги собирают, как положено, плакатами цифровыми машут.

Борис тихо хихикнул и глотнул из фляжки. Максим цокнул языком и поднял брови.

– Тоже мне проблема, – проворчал он. – Вот когда мы на Кидонии…