***

Шагая по адресу Женьки-хакера (по официальным документам – Евгения Скрипкина), Максим с гордостью озирал улицы Марсограда. В том, какой стала столица, была и его заслуга. Его и других первопроходцев, которые больше сотни лет упорно занимались терраформированием красной планеты, забыв о своих желаниях, о своих убеждениях, горя лишь мечтой о цветущих яблонях, воспетых в стихах несколько веков назад.

Вдоль широких тротуаров, выложенных плиткой с хитрым геометрическим рисунком, росли густые кустарники, подстриженные ровными кубиками, через равные промежутки возвышались неприхотливые тополя, адаптированные к недостатку света. По ровным дорогам из самовосстанавливающегося асфальта с шелестом проезжали одно- и двухместные электромобили. По выделенной полосе лихо неслись электросамокаты. Покачиваясь, прополз голубой электробус – наполовину пустой в середине рабочего дня.

Между высотками виднелись дворы с детскими площадками наподобие той, рядом с которой днями просиживали ветераны. Правда, тут на футбольных площадках не было ребятни. Гуляли мамочки с колясками, малыши копались в кирпично-красном песке. А вот дети постарше либо сидели на лавочках, уткнувшись в голографические экраны, проецируемые у кого серьгами, у кого браслетами, либо вообще не появлялись во дворах. В своём дворе Максим шпынял таких подростков, приучая к физическим нагрузкам и жизни в реальности, а не в «дополняшке», как её называли дети. Правда, не всем родителям это нравилось, но к словам ветеранов в их микрорайоне прислушивались.

Проходя мимо площади Первопроходцев, Максим увидел тот самый митинг, куда унеслись Васька с голубоволосой Мариной. Несколько десятков молодых людей стояли с мигающими плакатами по обе стороны от центрального памятника. У одной группы надписи требовали «Верните Барсика!», а у другой – «Руки прочь от Барсика!» По периметру площади контролировали порядок несколько рядовых роботов-полицейских – прямоугольные металлические короба высотой по грудь взрослого, выкрашенные в белый цвет. Как и на служебных электромобилях, посередине у роботов шла синяя полоса, а на макушке торчал проблесковый маячок. Отверстия, из которых роботы распыляли слезоточивый газ, были закрыты; динамики инфразвука на «плечах» втянуты внутрь корпуса. Тут же стоял дежурный наземный дрон скорой помощи, ярко-оранжевый, с красным крестом на боку, похожий на гигантскую аптечку.

Максим переключил механический глаз на дополненную реальность и взглянул на памятник в центре площади. Трое суровых первопроходцев, выполненных из красноватого марсианского камня, держали на вытянутых вверх руках шар, символизирующий покорённую планету. В «дополняшке» первопроходцы моргали, улыбались и переступали с ноги на ногу, а Марс в их руках был окутан облаками, под которыми виднелась зелень лесов и синь океанов.

На полицейских роботах в дополненной реальности светились улыбающиеся зелёные смайлики, сигнализируя о низком уровне угрозы.

Дед перевел взгляд к подножию памятника, где две группировки скандировали лозунги про далёкого земного Барсика, которому от этих митингов было ни холодно, ни жарко. В толпе мелькнула зелёная чёлка Васьки. Его подругу загораживали спины других демонстрантов, но Максим успел приметить голубую макушку. Впрочем, две трети собравшихся красили волосы в яркие цвета, так что сборище их напомнило деду попугайчиков, которых он видел в далёком детстве на земном птичьем рынке.

На Марсе домашних питомцев почти не было – кошки и собаки плохо адаптировались, а мелочь вроде хомячков, черепашек и попугаев пока даже не пытались завозить – зверьё не выдерживало перелёта. Так что друзьями человека в основном выступали робопсы. Хотя дед Семён пытался одомашнить летающих дронов, но у тех объем памяти справлялся только с простыми задачами «принеси – подай».