За гранью зеркала. Грань вторая Авдонина

Все совпадения с событиями, местами и персонажами не более, чем простая случайность.

Глава 1

Шасси самолета плавно коснулись взлетной полосы, и он резво побежал, снижая скорость до полной остановки. Пассажиры дружно зааплодировали мастерству пилота и начали вскакивать с мест, доставать ручную кладь из багажных отсеков и скапливаться у выхода, чтобы побыстрее покинуть чрево железной птицы. Я практически единственная, за исключением еще пары человек, не торопилась к выходу, а бесцельно таращилась в иллюминатор.

– Девушка, – обратилась ко мне вежливая стюардесса, – все уже покинули салон.

Я очнулась от своих мыслей, наспех похватала свои вещи и заспешила к выходу. В зоне прилета встала в хвост очереди, оставив надежду быстро покинуть аэропорт. Спустя час, такси мчало меня по пустым утренним улицам еще спящего города. Осень была в самом разгаре и порывистый ветер беспощадно срывал золотое убранство с деревьев, настраивая на романтический лад после удушающей жары неаполитанского солнца.

Я летела со свадьбы своей единственной подруги Лерки. Теперь у нас остались только редкие встречи и скупые разговоры по телефону.

В дверях я застала благоухающую родительницу, которая, как всегда, торопилась на любимую работу. Увидев меня, она радостно чмокнула меня в щеку, послала воздушный поцелуй мужу и упорхнула за порог. Отчим распростер свои объятия, демонстрируя свое радушие. Он пребывал в отличном расположении духа и тут же принялся за мной ухаживать.

– Альберт Геннадьевич, я устала, как собака, хочу в душ и спать, – взмолилась я.

– В душ – это пожалуйста, а вот насчет спасть, ни-ни, – шутливо погрозил он. – Я тут приготовил изумительный гратен дофинуа, ты просто обязана его попробовать.

– Это картофельная запеканка что ли?

– Запеканка, но какая! – он со знанием дела поднял к потолку указательный палец, и я поняла, что спорить бесполезно, да и обижать мне его не хотелось, уж больно счастливый вид у него был.

Выйдя из душа, я тут же была усажена за стол и обслужена по высшему разряду.

– Да, Альберт Геннадьевич, умеете вы удивить. Ваш гратен, как его? – я пощелкала пальцами.

– Дофинуа, – подсказал он.

– Да, да. Так вот, он просто восхитителен!

Отчим зарделся от удовольствия и подложил мне еще кусочек.

– Вы хотите, чтобы я растолстела и в двери не вошла? – пожурила я его.

– Твоей фигуре это не грозит, – сделал он мне комплимент.

Я съела завтрак до последней крошки и даже облизала пальцы. И это несмотря на то, что я только что из Италии, где царит настоящий культ еды и гостей кормят на убой, одно блюдо вкуснее другого. Отчим отстал от меня только тогда, когда я запротестовала как профсоюзы на забастовках. Тогда он поставил передо мной дымящуюся чашку с кофе и сам устроился напротив меня.

– Какие планы? – осведомился он.

– Думаю в Ягодное смотаться, Лерка бабушке гостинцев вагон передала, да Анчутку забрать. Вы же не выселите нас из своего коттеджа?

– Конечно нет, живите, сколько хотите. А что же твоя подружка бабушку на свадьбу не пригласила?

– Альберт Геннадьевич, не надо на Лерку бочку катить! Она приглашала, но та сама не поехала, нет у нее доверия к международным бракам, да и путь на это мероприятие не близкий, а она уж не молода.

– По поводу международных браков ее опасения имеют под собой основания. Тут я с ней соглашусь.

– С Леркиным браком все будет тип-топ, можете мне поверить.

– Верю, – тут же согласился отчим, гася конфликт в зародыше.

– А спать-то все равно хочется, – зевнула я. – Пойду вздремну минут шестьсот.

Мой драгоценный сон никто не потревожил и проснулась я довольно поздно, на улице было уже темно, слышно было только как моросил мелкий осенний дождь. Я поуютнее зарылась в теплое одеяло и стала обдумывать свое сегодняшнее положение.

В универе уже все приступили к дипломной работе, а я на пороге своей Альма-Матер так и не показалась с лета, но это меня волновало меньше всего. Меня тяготили два долга Болотнице. Как я допустила такое и что теперь с этим делать? Надо бы к ней заглянуть, прозондировать почву, а то скоро снег ляжет и буду маяться до весны, а вдруг она мне еще проценты за просрочку выкатит? Интересно, что она с меня может потребовать? Завтра же, с утра пораньше тронусь в путь. С этими мыслями я повернулась на другой бок и снова заснула.

Встала я еще до восхода и потихоньку выскользнула из дома. Дождь моросить перестал, но над дорогой висел густой туман и видимость была так себе, но так как было очень рано и дороги были достаточно свободны, до Ягодного я добралась быстро. Деревня уже не спала и мое появление не осталось незамеченным. Первым меня увидел Валек, который отсалютовал мне издали, я помахала ему в ответ и пошла к себе в дом. Анчутка тут же показался из-под печки и заулыбался всеми своими мелкими зубками – обрадовался.

– Доброго здоровьечка! – он отряхивался от сажи, пытаясь придать себе приличный вид, при этом, внимательно посматривая на мои руки, которые оттягивали битком набитые пакеты.

– Как тут обстановка? – поинтересовалась я.

– Пока все спокойно, – уверил меня он. – А что это у тебя там? – не выдержал он.

– Держи. Гостинцы тебе.

Анчутка подпрыгнул от радости и даже крутанулся в воздухе вокруг своей оси и тут же нырнул в пакет. Он чавкал и жмурил глаза от удовольствия, сытости его не было предела, я даже волноваться слегка стала.

– Ты лопнешь, или у тебя заболит живот, – предупредила я.

– У меня никогда не болит живот, – жуя промычал он.

– Просто ты раньше не питался из супермаркета.

– А ты чего приехала? – сменил он тему разговора. – Просто меня проведать или дело какое появилось?

– Хочу к Болотнице сходить. С долгами ей что-то делать надо, тяготит это меня.

– Повышенное чувство ответственности в нашем деле не всегда прибыль приносит, – сумничал он.

– Да какая уж тут прибыль! При своих бы остаться, – вздохнула я.

– Когда пойдем?

– Может, сейчас?

Анчутка вытер рот тыльной стороной ладони и завязал пакет на узел, чтобы не испытывать искушения съесть еще что-нибудь.

– Ты б умылся, чумазый весь.

– Для Болотницы что ли? Еще чего! Ей и так сойдет.

Я переобулась в резиновые сапоги и сменила городскую куртку на брезентовую парку, закинула на плечо небольшой рюкзак, и мы тронулись в путь. Анчутка бежал вприпрыжку впереди меня, щебеча без умолку, рассказывая местные сплетни, из которых я узнала, что жена Валька, Нинка, скоро родит, что у соседки Надежды Ильиничны, Полины Дмитриевны муж по пьянке в петлю полез, но его успели вынуть, а он, похоже, умом тронулся, поскольку сам с собой разговаривает и бред несет. А еще в соседней деревне горожане снимали дом летом, пара семейная. Так вот жена возьми, да и пропади, ходят слухи, что на болотах осталась.

– А вот это уже интересно. Тебе подробности какие-нибудь известны?

– Как суета с ее поисками началась, я сбегал на болота аккуратненько, но ничего не увидел, кроме платочка голубенького на тропке к Болотнице, за елку зацепился и висит. Думаю, что ее.

– Платок взял?

– А как же, вот он, – протянул мне свою добычу мой наблюдательный друг.

Я поднесла платок к лицу, от него исходил слабый аромат. Сомнений никаких, у деревенских просто не может быть таких дорогих духов. Попробую что-нибудь выжать из этого, подумала я и убрала платок в карман.

На болоте было тихо, окно моего дома зияло черной дырой, оно так и было разбито. Надо бы Валька что ли попросить стекло вставить, а то нехорошо как-то. Я присела на завалинку и поставила рядом с собой на землю рюкзак, Анчутка побежал в дом на разведку, но быстро вернулся, видимо, все было тихо. Тут на поверхности болота появились пузыри и показалась сама хозяйка.

– Кого я вижу! – обрадовалась она. – Я уж не чаяла тебя до весны увидеть. Случилось чего? Помощь моя нужна?

Болотница, зная о своем преимуществе просто цвела как майская роза. Ее мутные глаза даже ярче стали от хорошего настроения и отливали глубоким изумрудным оттенком.

– О долгах своих потолковать пришла, – сказала я.

– Неужто спишь плохо? – съязвила Болотница.

– Сплю хорошо, но не хочу с долгами в зиму уходить.

– Похвально, – улыбнулась хозяйка болота.

Она устроилась на своем троне-коряге, готовая обсуждать мои долги.

– Что ты хочешь? – спросила я прямо.

– Ты знаешь.

Лицо Болотницы стало серьезным, с него слетела вся игривость, глаза потемнели и затуманились так, что стали почти черными. По моей спине побежали мурашки, предчувствуя нехорошее.

– Ты просишь слишком многого.

В этот момент я достала из кармана голубой благоухающий платок и повязала его себе на шею.

– Ты мне тут платками не размахивай, тоже мне, высокоморальная особа! – взорвалась хозяйка болота. – Я тут в своем праве, у нас договор был, если ты забыла, так что попридержи коней и нотации не тебе мне читать! Это была не местная баба и, если бы она со своим мужиком в лесу не поругалась, домой бы ушла жива-невредима. А за две жизни, что на твоей совести лежат, это цена вполне равноценна. Когда ты меня Васюганским болотником пугала, не скрою, струхнула я, а потом подумала, а что тут такого? Вот поезжай к нему и договорись о моем возвращении в Сестрорецк.

– Я смотрю, платочек-то вас сильно задел. Недосмотрели ваши подчиненные, – заулыбалась я. – Я платочек у себя оставлю, на всякий случай, вдруг вы меня следственному комитету сольете, я же не знаю, какие у вас с ними отношения. А про свои долги поняла, буду всеми силами стараться вам их отдать.