– Лиза, соберитесь, черт возьми!

Ощутив ладонь Звагина у себя между лопаток, она вздрогнула, возвращая очки на место.

– Я в порядке.

– Да уж, – скептически фыркнул Шурка, немедленно схлопотав от Линя очередной подзатыльник и недовольно зашипев.

Рука переместилась, сжав плечо:

– Куда?

– Пересечение Ленина и Казанской.

Лиза покачала головой, не гарантируя скрытности передвижения по улицам. И они снова спустились в канализацию, в том числе выигрывая и по времени. В условиях мертвого города, и десять минут могли играть важную роль, а то и вовсе решающую.

Сверив карту города со схемой канализационных путей, Лиза вывела бригаду на еще одну знакомую улицу и почувствовала, как невольно зажимается, вспоминая боль и страх, владевшие ею когда-то. Однако заставила себя расправить плечи, махнуть рукой:

– Кирпичное здание по ту сторону. Первый этаж. Точка проникновения – черный ход, с торца, – голос изменил ей, сорвавшись на шепот. – Парадную дверь я заперла изнутри.

– А…

Локоть Линя ткнул стажера под ребра и тот умолк, зайдясь едким кашлем.

– Ку, – отдавая приказ, Звагин не оглянулся. Что он мог там увидеть? Сухой кивок Тени за спиной? Еще одно порождение экспериментов полностью оправдывало прозвище, оставаясь настолько незаметным и молчаливым, что даже командир частенько забывал о его присутствии рядом. – Откроешь нам парадную дверь.

Тень послушно подалась вперед, но Звагин на миг придержал ее подле себя за локоть, чтобы выдохнуть:

– Да хранит тебя Будда.

Лиза неотступно следила за корейцем, ступившим на не самую легкую стезю. Всегда незаметный и всегда готовый выполнить приказ командира, неизменно за его спиной, чтобы услышать. И никаких контактов с остальными, ни привязанностей, ни отвлеченных бесед, ничего, что может отвлечь или помешать исполнить обязанности. В сердце зрела печаль от того, что таких вот Звагиных становилось все меньше, и бригады старого образца медленно, но верно отмирали. Новые же больше не формировались. Лишь время от времени старые пополнялись "топляками" вроде Шурки, отсрочивая расформирование. А тут еще сторонники вечной жизни препоны чинят: "Геноциду – нет!" Сосунки безмозглые! Они под стол ходили, когда ничего не подозревающие люди тысячами обращались в ходячих мертвецов. Когда в армии срочно формировались первые бригады. Их не было в Пустошке, где обращенные получили первый решительный отпор, ценой невосполнимых потерь. Они не теряли друзей, не видели пустых глаз обращенных, когда кол погружается в бренную плоть и жажда крови гаснет в них навсегда. Не понимали, что, в конечном итоге, речь идет о выживании ИХ вида, а вовсе не обращенных, зараза которых катилась все дальше.

Лиза тряхнула головой, гоня копошащиеся в сознании мысли, сфокусировав внимание на худощавой фигуре Тени. Рука заныла от напряжения, стискивая резную рукоять кола. Губы шептали:

– Помоги ему, Господи.

Шептали беззвучно, ибо Бог не слышал стонов, поднимающихся из преисподней.

Склонившись над телом охотника, вырубленного точным ударом ребра ладони, Серый коснулся кончиками пальцев слипшихся волос на затылке и нахмурился:

– У него кровь, – обтер он красную жидкость об пол. На мокруху он не подписывался… – Она привлечет обращенных.

Говорили, твари чуют ее за километр и способны часами преследовать жертву, пока не настигнут, и не отведают крови, или не взойдет спасительное солнце. Царапина и, считай, ты обречен.

– Его проблемы.

Сказал, как отрезал. Было ли Шраму дело до чьей-либо жизни в этом мире, кроме своей собственной? Вряд ли.

– Хочешь нянькой при нем остаться? Валяй, – посмеялся Димон, бесцеремонно обшмонав чужие карманы. – Получишь от охотников благодарственную грамоту в зубы и бесплатную путевку в ад. В Компании с дезертирами и соискателями разговор короткий. Сам знаешь.