– Начните с простого, – ответил градоначальник. – Создайте машину, которая может складывать и вычитать числа быстрее, чем это делает гоблин с обычными счётами. Если у вас действительно есть понимание принципов механических вычислений, это не должно составить труда.

– А если мы справимся? – спросила Глойда.

– Тогда мы поговорим о более серьёзной поддержке ваших исследований, – сказал чародей Бримс. – Но если окажется, что вы просто нашли чужие чертежи и выдаёте их за свои…

Он не договорил, но угроза висела в воздухе, а над его головой, как будто бы, появилось несколько красных сгустков магических эманаций.

– Сколько времени у нас есть? – спросил я.

– Месяц, – коротко ответил градоначальник. – Через месяц мы ожидаем увидеть работающий прототип.

Когда нас наконец-то выпустили из ратуши, я чувствовал себя одновременно воодушевлённым и напуганным. С одной стороны, у нас появился шанс доказать серьёзность наших намерений. С другой – месяц казался ничтожно малым сроком для создания работающей вычислительной машины.

– Ну что, справимся? – спросила Глойда, когда мы шли по улицам Орешника к мастерской Гноббла.

– Должны справиться, – ответил я. – Альтернативы-то у нас нет.

В тот же вечер мы засели за наши заметки. Труды Пропра по исчислению суждений, записи о механических принципах из мастерской Вайгля, мои собственные записи о старших рунах и магических эманациях – всё это нужно было переосмыслить применительно к созданию вычислительной машины.

Первые дни прошли в поисках подходящих теоретических подходов. Я вновь и вновь перечитывал описания логических операций, пытаясь понять, как их можно реализовать механически. Глойда вспоминала принципы работы различных механизмов – от простых рычагов до сложных часовых механизмов.

– Смотри, – сказала она на третий день, показывая мне схему часового механизма. – Здесь каждое колесо передаёт движение следующему, но с определённым соотношением. А что, если мы создадим подобную систему, в которой каждое колесо будет представлять логическую операцию?

Идея показалась мне перспективной, но чем больше я думал о её реализации, тем больше возникало вопросов. Как закодировать числа в движении шестерёнок? Как обеспечить точность вычислений? Как сделать так, чтобы результат можно было прочитать?

К концу первой недели у нас была готова теоретическая схема. Я нарисовал чертёж механизма, в котором числа кодировались положением зубчатых колёс, а арифметические операции выполнялись через систему рычагов и передач. Выглядело это убедительно на бумаге, но когда дело дошло до практической реализации, начались проблемы.

Первый прототип я собрал за три дня. Простейшая конструкция из дерева и металла, способная складывать однозначные числа. Когда я повернул рукоятку и увидел, как механизм выдал правильный результат, радости не было предела.

– Работает! – закричал я, привлекая внимание всей мастерской старого мастера Гноббла. – Глойда, смотри, она действительно работает!

Но радость была недолгой. Уже на следующий день я обнаружил, что механизм даёт ошибки при сложении чисел больше пяти. Проблема была в люфте шестерёнок – небольшие неточности в изготовлении накапливались и приводили к неправильным результатам.

– Нужно переделать все детали с большей точностью, – сказал я Глойде, разбирая неисправный механизм.

– Йоль, у нас осталось три недели, – напомнила она. – Может быть, стоит сначала добиться стабильной работы с однозначными числами, а потом уже думать о расширении возможностей?

Но я уже был одержим идеей совершенства. Если мы собираемся показывать нашу машину старейшинам, она должна быть безупречной. Я потратил целую неделю на изготовление новых, более точных деталей, тщательно подгоняя каждую шестерёнку.