– Она работает как часы, – вздохнул я. – Точно, предсказуемо, но без малейшего намёка на разум.

Глойда наклонилась ближе, изучая светящиеся руны.

– А что, если проблема в том, что мы даём ей слишком простые задачи? – предположила она. – Может быть, разум проявляется только при решении сложных проблем?

Я задумался над её словами. Действительно, мы тестировали машину только на базовых логических операциях. А если попробовать что-то более сложное?

– Хорошая мысль, – согласился я. – Давай попробуем задать ей последовательность операций.

Я начал подавать на вход машины серию логических сигналов, создавая цепочку взаимосвязанных суждений. Машина послушно обрабатывала каждый сигнал, выдавая правильные результаты, но опять же – никакой инициативы, никаких попыток найти более эффективный способ решения.

– Она как ученик, который выполняет задания, но не понимает их смысла, – заметила Глойда.

– Именно, – согласился я. – Но как научить машину понимать смысл?

Я отключил механизм и снял верхнюю крышку, обнажив сложную систему шестерёнок, пружин и кристаллов внутри. Каждый элемент был тщательно подогнан к другим, каждая руна занимала своё место в общей схеме. Но глядя на это великолепие механики, я понимал, что чего-то критически не хватает.

– Помнишь, как выглядел «мозг» мехамухи, который показывала нам Йулль? – спросил я.

– Конечно, – кивнула Глойда. – Квадратная структура с рунами и алмазом в центре.

– Вот именно. А наша машина – это набор отдельных элементов, каждый из которых выполняет свою функцию. Может быть, проблема в том, что нам нужна более… целостная структура?

Я взял увеличительное стекло и внимательно рассмотрел один из кристаллов. Внутри него были выгравированы микроскопические руны – настолько мелкие, что их едва можно было разглядеть. Эти руны должны были обрабатывать логические операции, но что, если их расположение было неправильным?

– Глойда, а если мы неправильно понимаем принцип работы рун в мышлении? – спросил я. – Мы располагаем их линейно, как в книгах Пропра. Но ведь в живом разуме они работают как-то по-другому?

Она задумалась, глядя на схему.

– Ты имеешь в виду, что руны должны взаимодействовать не последовательно, а… одновременно?

– Возможно. Или даже более сложным образом. Помнишь, в детстве мы изучали устройство водяных мельниц? Там каждое колесо влияет на работу других колёс, создавая сложную схему взаимодействий.

Я снова посмотрел на нашу машину. Она была построена по принципу «вход – обработка – выход», как простейшие механические счёты, которыми раньше пользовались гоблины, работавшие в многочисленных конторах. Но разум, очевидно, работал иначе.

– А что, если попробовать создать обратные связи? – предложила Глойда. – Чтобы выход одной части машины влиял на работу других частей?

Эта идея показалась мне перспективной. Я взял лист пергамента и начал набрасывать новую схему – не линейную, а циклическую, в которой различные блоки машины могли влиять друг на друга.

– Но как это реализовать технически? – спросил я. – Нам понадобятся дополнительные механизмы для передачи сигналов между блоками.

– Или дополнительные руны, – предложила Глойда. – Помнишь руну Бойд? Она усиливает притяжение. А что, если использовать её для создания связей между различными частями машины?

Я записал её предложение на полях чертежа. Мысль об использовании магических эманаций для создания обратных связей казалась крайне интересной, и её надо было осмыслить.

– Но тогда нам понадобится гораздо больше самоцветов для индукции магии, – заметил я. – И схема станет намного сложнее.