- Ты уж побудь, порадуй нас. Оставайся на трапезу, да и ночуй нето. Боярин Аким всегда тебе рад. Добро пожаловать, Андрюша. – Ксения кивнула и поманила за собой девушек.

Аришка, проходя мимо Шумского быстро глянула из-под ресниц, будто обожгла, но слова не молвила.

- Ты чего застыл-то? Идем, нето. Батька ждет, – Демка тронул Андрея за плечо и пришлось идти. Да оно и к лучшему! Эдак-то можно и шею свернуть, глядя вслед рыжей.

Боярин Аким встретил радостно и усадил за стол. Сошлись десятники и пошел спор,  как ляхов ловить. Андрей-то вроде и с ними был, но пропал совсем в мыслях тягучих.

Арина – славница. Из простых чинов. А он кто? Боярин. Если и сложится промеж них любовь, да мир, так что с того? В жены взять никак не можно – урон боярскому сословию. А брать ее в хоромы, неволить навечно, Андрею виделось пыткой. Мать вспомнил, что была при отце ни женой, ни невестой… Знал, поди, какая она та бабья доля несладкая. Грешным делом подумал – пусть откажет, ослабонит себя от такой участи. Но мужское, нахрапистое претило! А уж когда подумал, что не мил ей, совсем озлобился. С чего взял-то, что она его выберет, а?

- Андрей! Андрюха! Ты слышишь али как?! – голос боярина будто издалека. – Тебя спрашиваю!

- Прости, боярин. Задумался, – Шумской заставил себя вникать в дела ратные.

Через часа два порешили – ляхов поймать и порубить, чтобы новых бесчинств не допустить. Собраться недели через две и идти походом, ловить беспредельщиков под Варвой – деревенька в пяти днях пути от Берестово.

Шумской вышел из гридницы последним.

- Андрюх, идем покажу доспех новый. У нас кузнец из Ольховки. Мастер, – Демка звал заняться делами ратными, но Андрей головой покачал.

- Иди. Догоню, – и отправился искать рыжую.

Вот, сколь угодно мог уговаривать себя – отстань от девки, не думай о ней, а все равно ноги несли проворно. Искал на бабьем подворье, искал в конюшне у Буяна. Потолокся даже у портомойни, чем и вызвал интерес у холопок. Совсем было отчаялся, но занесло его к сарайкам. В одном, где короба новые хранились, он и нашел Аришку. И не приметил бы, коли не жалобный скулеж девушки. Голос-то ее он сразу признал, токмо неведомо как. Не иначе сердцем угадал.

Шагнул в полутемный сарайчик и огляделся. Голос-то ее Аришкин слышал, а саму ее не видел. Пометался взглядом по коробам, и в дальнем углу приметил конец косы золотой. Арина сидела на полу, ткнувшись лицом в коленки. Шумского аж пробрало, до того жалостно плакала, слов не сыскать, чтоб описать.

- Арина… –  подошел ближе, присел возле девушки. – Обидел кто?!

Сам не ожидал такой-то злобы в своем голосе.

Рыжая вздрогнула и подняла глаза свои окаянные на боярина.

- Здрав будь… – а слезы текут-бегут. – Не обидел…

- А слезы с чего? – Шумской брови грозно насупил, а у самого аж руки затряслись. – Ты чего тут забилась в угол, а?

Молчит. Вот, ей Богу, молчит и смотрит так, что пробирает до печёнок.

- Не молчи ты. Что стряслось?  – в ответ Аришка только вздохнула горестно, слезы утерла рукавом вышитым.

- Ты смеяться станешь, боярин. Все смеются.

- Не стану.

- Станешь.

- Ты видала хоть раз, чтобы я смеялся? – Аринка лоб наморщила, видно, припоминала.

- Нет. Только… – и снова слезами залилась!

- Тьфу! – за плечи ее взялся обеими руками, встряхнул легонько. – Говори, нето. Чего так-то скулить?

- Мавка подохла… –  выдохнула будто Арина. – Вышла за ворота и умерла. А меня-то не было рядом. Хоть голову ей подержать. Боярин, она старая была. Как так подохнуть-то одной совсем? Сосед говорит скулила громко, видно мучилась.

С тех слов Андрей вывел токмо одно: Мавка – собака. Маленько удивился, что девушка так уж убивается по скотине, но вслух сказал другое. А как инако? Ведь рыдает, а стало быть, важно для нее.