Всю эту хрень и то, как Дэнчик слушал, развесив уши.

Ненавижу их обоих.

Ничего страшного не случилось, уговариваю я себя, но выходит плохо. Хочется реветь и послать всех к черту.

Но по закону подлости я не могу скрыться в женском туалете, потому что на эту лекцию опаздывать нельзя. Потом не пустят. А препод – зверь.

За минуту до звонка я влетаю в поточную и падаю на самом верху. Мало мне бесева с утра, так в аудиторию за мной заходят оба: и Дэн, которому положено, ибо сокурсник, и Рэм. А вот ему тут делать абсолютно нечего.

Но это я так считаю, а он, окутывая меня своим парфюмом, усаживается рядом и расставляет свои ноги так, что мне мои деть некуда.

– Убирайся! – требую я.

– Да ладно тебе, – мерзко тянет Рэм, доводя меня до белого каления, и демонстративно устраивается поудобнее.

Теперь мне и локти не расставить. Плечо Рэма подпирает меня, поскрипывая кожей косухи о мой тренч из плащевки.

Девчонки за партами на ряд ниже начинают вертеться и стрелять в Рэма глазами, и, кажется, одна из них побывала у него в койке.

Но я могу и ошибиться.

Так их было много.

Зато я чувствую себя гадким утенком, у которого все и сразу: прыщи, нет груди и толстая задница.

– Мне не ладно. Мне очень не ладно, – выплевываю я. – Проваливай.

– Я тебе сказал, что ты от меня ни на шаг? Ты вот капризничаешь, – пожимает он плечами. – Я не гордый. Значит, сам не отойду. Или ты передумала и будешь слушаться?

– Иди в жопу, – в сердцах рявкаю я, резко обернувшись, и моя фраза совпадает с появлением препода в дверях.

Мне достается злой взгляд, и я понимаю, что автомата по этому предмету мне не видать.

– Тогда я, пожалуй, останусь, – ухмыляется Рэм мне, успевая подмигивать девчонкам вокруг.

Про себя крою его трехэтажным матом. Я не сломаюсь и смоюсь от него после пары. Не дам себя дожать. Не понимаю, чего он добивается, но мне уже так хреново, что плевать. Хуже быть уже не может.

Но, видимо, я плохо знаю Рэма.

21. Глава 21. Рэм

Язык работает сам по себе, выдавая факт за фактом.

Чувствую себя двенадцатилетним дебилом из шестого класса, которого одноклассница отшила, и он не может угомониться.

Натуральным идиотом я себя чувствую. Но остановиться не могу.

И как, сука, мне права-то дали? Мозгов-то нет…

Злой взгляд из-под светлой челки только провоцирует меня еще больше.

Да я уже и не для Дэнчика разоряюсь.

На Соньку работаю.

Слышишь? Никуда тебе от меня не деться. Я все про тебя знаю. Все.

Отринь надежду, Жданова.

Ты и я вместе навек.

А еще у меня есть козырь в рукаве. Он детский, согласен, но, бля, если припрет, я и его выложу на стол. Походу, мне терять уже нечего.

Я вижу, что перегибаю палку, и поделать с собой ничего могу.

Все благие намеренья летят к черту.

Как же бесит, что Соня так выбивает меня из колеи, и я не могу хладнокровно распланировать путь возвращения всего на старые рельсы. Горелов бы посмеялся, увидев, как меня корежит, и как я сам своими руками закапываю себя.

Супермэн хренов.

Кларк Кент на минималках.

А Жданова – мой криптонит.

Она рычит: «Рэм!», и внутри в такт заводится мотор, который, сука, должен глохнуть только от мысли, что у меня встает на подругу детства.

Но не глохнет.

Какого хрена я не могу себя контролировать?

Остатки сил уходят на поддержание видимости спокойствия, которого и рядом не валялось. Меня кидает на виражах эмоций, как беременную бабу.

И если я хоть на секунду покажу Соньке, что чувствую, она меня раздавит. Она слишком хорошо меня знает. Не раздумывая, воткнет палец прямо в рану. И у нее есть на это право.

И я бы позволил ей оторваться на мне, если бы был уверен, что это нам поможет.