Вздорная Наследница Светлана Дениз

Для чтения завещания отправившемуся к богам месяц назад Энтони Веберу, моему отчиму, матушка выбрала изумрудную гостиную.

Родительница считала, что для такого важного действа, важно изощриться и показать нотариусу города наш серьезный настрой.

Пока окна во всю поливал зарядивший на три дня дождь, я поглаживала рыжую шерсть своего самоуверенного кота Чешира, сидя в одном из пухлых кресел с салатовой бархатной обивкой, местами потертой от времени и пятых точек гостивших.

Подавив вдох нетерпения, я покосилась на мать, осанисто замершую на софе. Женщина походила на фигуру из воска, моргала через раз и практически не дышала. На ее лице застыла маска высокомерного спокойствия.

Кто не знал Корнелию Вебер, мою мать, мог сначала очароваться ее умением представить себя в совершенно не том ключе, какой она была на самом деле. Прикидываясь до невозможности добродушной и понимающей, она умело продавливала свои желания и являлась прекрасным манипулятором во многих вопросах, кроме одного, в котором потерпела фееричное фиаско, когда вышла замуж за Энтони.

Человеком мой отчим был, крайне предприимчивым, продуманным, хитрым и до невозможности прижимистым. А еще, являлся до неприличия богатым.

Единственный сын в своей семье, он с детства получил все самое лучшее, начиная от вещей и заканчивая восхвалениями его дражайших родителей, прыгающих вокруг миловидного чада и исполняющих любые его просьбы.

Долгожданное дитя как никак!

Так повелось, что моя матушка познакомилась с моим отчимом, после того как прошла огонь и воду в поисках подходящего человека на место моего отца. Так она всегда говорила, периодически меняя претендентов как перчатки, буквально через несколько встреч понимая, что новый кавалер по каким-то критериям мне не подходил в роли отца.

Являясь ребенком довольно-таки своевольным, по причине, что переняла взбалмошность характера от дражайшей родственницы, я соглашалась с женщиной, совершенно не понимая с чем связано такое рвение создать полноценную семью, пока с годами в моей голове не сложился ребус, что Корнелия искала хорошую партию для себя, прикрываясь мною перед знакомыми.

Перед взорами других я сразу же выступала сиротинушкой, маленькой, щупленькой и с большими, словно просящими глазами, чем вызывала умиление, зачатки жалости и желание помочь.

Корнелия появилась в семье, совершенно ничем не примечательной, даже бедной, в которой постоянно чувствовался недостаток и притеснение, по причине того, что матушка родилась шестой по счету, а значит была на побегушках, донашивала одежду за старшими, получала насмешки и щелбаны. При этом, после очередного помыкания, поклялась себе, что выбьется в люди, чего бы ей этого не стоило и сразу же промахнулась, встретив моего отца, человека слабовольного и инфантильного. В наличие у него имелись некие сбережения и таверна, которую пришлось продать после его кончины, чтобы как-то перекрыть скопившиеся долги.

Моя предприимчивая матушка не опустила руки и вышла на тропу поиска и все же, каким-то непостижимым образом, встретилась с Энтони Вебером, не устоявшем перед ее природной красотой и желанием вылезти из грязи в князи.

Итак, в возрасте семи лет, номинально у меня оказался отец, красивый особняк с видом на озеро в придачу и свои отдельные покои. Разве я могла об этом мечтать?

Но, на самом деле, не все оказалось так радужно.

Если моя матушка думала, что будет купаться в роскоши, драгоценностях и феерии, то ее мечтам пришлось разбиться буквально после свадьбы.

Энтони Вебер оказался страшным скупердяем с огромным миллионным наследием.

На наши довольства он выделял определенную сумму каждый месяц, по обычным меркам, крайне скудную, считая большие растраты глупым расточительством. При этом, его состояние только увеличивалось, благодаря процветающей лесопилке и ликерному предприятию. Там уже давно работали проверенные управляющие, но так как отчим был крайне подозрительным, практически все время, он проводил на своих производствах, контролируя процесс и бухгалтерские учеты, маниакально подозревая работников в кражах.

Нас с матушкой, он часто журил за растраты, если Корнелия выпрашивала суммы больше положенных, лаская его слух речами о любви и всевозможными доводами, с которыми Энтони соглашался, скрипя зубами.

Скупердяй понимал, что его семье важно показать обществу не только свой статус, но и облик, посему соглашался на то, чтобы мы неплохо выглядели и были в меру упитанными. При этом, матушка уговорила его отправить меня в Академию Эсмар, чтобы я получила образование.

Энтони возмущался, что для госпожи это пустая трата времени и дражайших денег, но согласился. Не знаю уж, какие методы применила мать, чтобы он сдался!

Ученицей я была так себе, но кое-как закончила сие громкое заведение достаточно неплохо, благодаря умению брать быка за рога и переть на пролом, несмотря ни на что.

Кончина отчима стала для нас неожиданной. Мы думали он будет жить до мудрых седин и продолжать складывать деньги в мешки, но все вышло иначе.

Каким-то образом, видно по проведению судьбы, Энтони попал под экипаж с лошадьми и моментально скончался, раздавленный копытами испуганных животных.

Свидетели рассказывали, что отчим казался крайне возбужденным и витающим в облаках, посему не заметил угрозы для жизни.

Так моя мать сталп вдовой. За черной скорбью она скрывала огромное облегчение и тешила себя надеждой, что теперь сможет нагуляться на славу на оставленные миллионы, так как других наследников у Вебера не имелось.

Я вернулась вниманием в изумрудную гостиную, где на стене, покрытой шелковыми обоями, висел портрет моей матери и отчима.

Если матушка кротко улыбалась, немного горделиво задирая аккуратный подбородок, то Энтони смотрел с портрета так, словно следил как бы кто не украл лишний фут.

Вздохнув, я скучающе посмотрела на главного нотариуса, педантично раскладывающего бумаги на столе, возле хрупкого фарфорового сервиза.

Что-то внутри меня подсказывало, что завещание будет ожидаемым и лояльным. Не зря же мы с матушкой так долго терпели характер отчима и не давали себе раскрепоститься в растратах хотя бы раз в жизни!

Словно прочитав мои мысли, Чешир громогласно мяукнул, чем вызвал легкое умиление на лице нотариуса. Щеки государственного служащего немного зарозовели, выражая волнение.

– Нельзя немного поторопиться? – не скрывая нетерпение, Корнелия заерзала на софе.

Я была с ней полностью согласна!

Прочитали бы быстрее и дело в сторону!

Тем более, несмотря на ужасающую погоду, я планировала увидеться с Патриком, представителем дома Адлейков, черноволосым и голубоглазым красавцем, от которого мое сердце неумолимо стучало.

Мы несколько раз с ним встречались, и я даже смогла украсть у него пару поцелуев. К сожалению, пока больше за этим ничего не последовало, как и обещаний о чем-то большем, но я не теряла надежд.

– Итак, – встав в стойку как солдат, нотариус прокашлялся и взяв в руки исписанный размашистым почерком лист бумаги, обвел нас взглядом, полным замешательства и печали.

Почему-то, мне это сразу не понравилось, и я впилась пальцами в шею Чешира, ожидая решения.

– Я, Энтони Меверик Вебер, рожденный в королевстве Эсмар и проживающий в городе Райн, находясь в здравом уме и твердой памяти, действуя добровольно, делаю следующее распоряжение.

Господин Люций Вермут, сделал многозначительную паузу, выводя тем самым из себя.

Я покосилась на матушку, напрягшуюся как пружина перед прыжком и слегка закусила губу, медленно считая до пяти.

Обычно, это помогало мне справиться с поспешными поступками.

– Все свое имущество, а это особняк в городе Райн, близ озера Мун, доставшийся мне от моих почивших родителей, лесопилку, ликерное производство и сбережения, хранившиеся в банках, завещать единственному наследнику, в ком я уверен, а это, моей падчерице Шарлотте Вебер.

Мне показалось, я ослышалась.

Отчим оставил все свое огромное наследие мне, даже не матушке!

– Что? – переспросила Корнелия, вычленив слово из трех букв с трудом и нескрываемым переживанием. – Но господин Вермут, возможно вы что-то не так поняли! Нет ли там напоминания обо мне? Какой-нибудь еле заметной строчки с эпиграфом постскриптум, например?

– Увы, госпожа Вебер, я хорошенько изучил завещание, все состояние достается вашей дочери. Так повелел упокоенный.

Пока матушка пыталась продавить комок в горле, я не могла поверить своим ушам.

С чего вдруг Энтони так расщедрился в мой адрес?

Мы не были близки и вообще, очень часто выясняли отношения. В отличие от матушки, я красноречиво высказывала свое мнение и недовольства.

Но, такой подарок судьбы? Разве можно было мечтать?

Пока моя матушка хлопала длинными ресницами, пытаясь заправить прядь волос за ухо дрожащей рукой, я уже представляла как приобрету новый особняк, полностью создам неповторимый сад и стану самой завидной невестой города Райн или Рай, как его называли местные.

– Как великодушно сделать меня наследницей. Мой папенька таким щедрым…оказался.

У Люция Вермута дернулась верхняя губа.

– Но, есть некое условие, госпожа Вебер.

Казалось, это высказывание далось нотариусу особо сложно. Его кадык дернулся, а я настороженно уставилась на его взволнованное лицо.

– Постскриптум все же имеется? – глупо переспросила матушка, выпрямив поникшую осанку.