Всё остальное произошло спонтанно. На войне как на войне. А ноги мои, как оказалось, – грозное стратегическое оружие.

Нет, трюк с каблуком я повторять не стала – на движущихся объектах подобная тактика не срабатывает. Я просто слегка выставила ножку, об которую бывшая мадам Набокова споткнулась, потому что летела, не разбирая дороги.

Пауза. Шумный вздох толпы. Грохот. И распластавшееся тело на гладком полу выставочного зала.

М-да. Как-то некрасивенько получилось. Радовало одно: Набоков не дрогнул и к бывшей не кинулся. Видимо, в браке она его достала хуже некуда. Ни грамма сострадания на его римском профиле, только вполне объяснимый интерес.

Наверное, он не заметил соло моей ноги и сейчас задумчиво взирал, с чего бы это Марья прилегла отдохнуть на итальянском кафеле. Ну, выставка высочайших технологий. Здесь всё по высшему разряду, даже полы.

7. Глава 7

Набоков

Ребусов вынырнул словно из ниоткуда.

– Ну что вы так неаккуратно, Мария Анатольевна? – хлопотал он вокруг Марьи, помогая ей подняться.

Судя по всему, она упала удачно – кровищи нет, переломанных конечностей тоже.

– Давайте я вам «скорую» вызову?

– Отвали! – взвизгнула вздорно бывшая и ударила Ребусова сумочкой в грудь. Метила, конечно, в лицо, но не дотянулась.

– И то правильно, – покладисто согласился Антон. – Лучше я вас к врачу отвезу.

Она извивалась, как змея, но Ребусов, когда хотел, мог быть настойчивым и целеустремлённым – тянул её так, что кафель под ногами чуть ли не дымился.

Молодец. Точно премию выпишу. В тройном размере. Вот тюлень тюленем, а порой незаменимый.

К сожалению, инцидент мимо прессы не прошёл. Судя по всему, завтра будет костёр до небес, смакующий подробности сегодняшнего вечера. И, подозреваю, обсуждать будут не выставку, а персон. Нас то есть.

Настроение было премерзкое, но я держался. Тянул улыбочку, проникновенно смотрел на Анну. Кстати, на неё без преувеличения хотелось залипать. По сравнению с другими членами высшего общества она смотрелась не столько гармонично, сколько естественно. Не фальшиво. И это позволило мне продержаться остаток вечера.

Я стойко выдержал интервью, что непомерно растянулось, потому что бойкую девушку-корреспондента больше интересовала моя личная жизнь, бывшая Марья и нынешняя Анна.

– Говорят, вы теперь холостой и снова завидный жених? – кидала она заинтересованные взгляды на Анну. – Или это место снова занято?

– Мы пришли на выставку высоких компьютерных технологий, – терпеливо улыбался ей я, – это воистину значимое событие.

– Кто ваша спутница? – не сдавалась корреспондентша, поговорив о выставке без энтузиазма и блеска в глазах.

– Очень милая и дорогая моему сердцу женщина, – вернул я ей сладкую улыбку и получил локтем в бок. Слегка. Почти незаметно.

Дева с микрофоном гоняла меня минут сорок, но к подобным марафонам я привык, обтесался со временем и научился вежливо тупить там, где не хотел или не мог откровенничать.

– У меня щёки болят, – пожаловалась Мэри Поппинс, как только нам наконец-то удалось избавиться от этого воистину большого геморроя. – Никогда, наверное, столько не улыбалась.

– Вы молодец, – похвалил я её вполне искренне.

– А вы – нет, – получил я заряд бодрости в лоб. – Кто вас тянул за язык говорить чушь про дорогую сердцу женщину?

– Расслабьтесь, Аннушка, – погладил я её по руке. Испытывал приятные ощущения, прикасаясь к ней. Я даже не понял сразу, что делаю это неосознанно, просто потому, что мне нравится её близость. – Пошумят день-два, а потом найдётся объект поинтереснее, чем скучный господин Набоков. Я не та звезда, чтобы долго обсасывать мои кости. К тому же, после шоу, что устроила Марья, было бы странным, если б я сказал, что вы случайная знакомая, о существовании которой я до сегодня понятия не имел.