– Вот я хочу узнать, живет он тут или нет, – продолжила женщина. – И где он сейчас?

– Он ушел по делам, обещал вернуться к обеду, – сообщила я, включая чайник и наливая заварку в кружку.

– И часто он уходит, по делам?

– Каждый день.

– И скоро вернется? – спросила она, беря из моих рук дымящийся напиток.

– С минуты на минуту, надеюсь, – сказала я, наблюдая, как она села и пьет чай.

– А вы точно уверены, что он вам обрадуется?

Она кивнула. Однако во взгляде у нее светилось нечто опасное, нехорошее, и оно расползалось по всему ее лицу. Я очень сомневалась, что отец обрадуется. Он вообще никогда ничему не радовался, кроме выпивки. Но что я могла сделать в сложившейся ситуации? Сотня грела карман домашнего худи.

Женщина попивала не торопясь остывающий чай, а стрелки на часах медленно и уверенно ползли к двум часам дня. Я рассматривала ее и пришла к выводу, что в ней есть нечто особенное. У нее абсолютно прямая спина и развернутые плечи. Обычно люди так не ходят и не сидят. Все немного горбятся. Я подумала, будет хорошо предупредить отца о ее нахождении в зале заранее и я пошла в коридор. Незнакомка громко цикнула и недобро сказала:

– Нет, нет, девочка! Эта плохая идея. Стой, где стоишь!

При этом во взгляде проскочило нечто совершенно безумное. Я тут же сделала шаг назад. Но она следом улыбнулась и принялась цедить свой чай, как ни в чем не бывало, нахваливая его. Будто она старая мамина приятельница и зашла к нам поболтать, а пока той нет, коротает время в компании со мною.

– У меня тоже есть дочь, твоего возраста, – рассказала она. – В этом возрасте все девочки похожи друг на дружку. Я очень люблю ее. Ведь для девочки что важно, быть спокойной и послушной. Слушаться родителей. Вот если бы Жел растил тебя, тебе не пришлось повторять дважды. У Жела слишком твердая отцовская рука… И он всегда…

За это время она успела встать, подошла к окну в гардеробной и смотрела в него, продолжая что-то бормотать. Я подумала, что она несет? Какой Жел? Мой отец растил меня до пяти лет, хотя я этого практически не помню. Мама рассказывала, что он не всегда был таким, м-м-м ужасным. Он учил меня читать, играть в солдатики и рассказывал загадки, которые вместе со мной потом разгадывал.

– Думала торчать мне здесь до темноты, – оживилась незнакомка, оторвавшись от окна. – Наконец-то сам генерал Жел! Собственной персоны. Пошли-ка обратно в зал, спрячемся там и сделаем ему большой сюрприз. Больше всего на свете он любит, обожает сюрпризы! Знаешь девушки из торта все такое…

Я очень сомневалась, что мой отец «обожает» что-то, кроме алкоголя. Но она меня не слушала, схватив за руку, потащила в зал и спряталась дверьми, запихав себе за спину.

– Ш-ш-ш, – велела шипя.

Она казалась мне чем-то неприятной, и мне было не по себе от одной мысли, как разозлиться отец, когда мы ему сделаем вот такой сюрприз. Страшно представить, каковой будет его реакция? От женщины пахло дорогим парфюмом, и она была выше меня на целую голову, но сумочка в ее руках подрагивала.

У меня глаза на лоб поползли, когда она раскрыла ее и внутри пустого дна я увидела нож. Небольшой, но достаточный, чтобы тронуть сердце человека. Сама же она постукивала носком сапожка.

Отец вошел в комнату, распахнув двери, и никуда не глядя сразу пошел к столу. Он был уверен, я налила ему суп и ушла наверх. Так обычно у нас происходит общение.

– Генерал Жел! Сладкий мой, – выпалила незнакомка, выскакивая из-за двери.

Отец не успевший сесть, пронзительно подскочил и сделал три больших шага в нашу сторону, остановился как вкопанный. Я могу поклясться, его зрачки расширились максимально возможно, глаза распахнулись, от неожиданности у него открылся рот и он перестал дышать.