В доме Таракановых не держали слуг, только приходящих работников. Антон говорил, отец не любит посторонних, поэтому его бедной матери приходиться самой управляться со всем хозяйством. А друзья детей не приветствовались им совсем, поэтому я здесь никогда до этого не была.

Внутрь дома пустил сторож.

Мужчина провел нас по коридору, выстеленному бежевым ковралином, на второй этаж в большой кабинет. Даже не кабинет, помещение, напоминающее лабораторную мастерскую техники или роботов, так как везде на столах лежали наваленные кучей провода, схемы, компьютеры и много деталей говорящих, что в этой комнате активно занимаются инженерными и электротехническими изобретениями. Не секрет, что наш учитель информатики чинил технику и компьютеры всему поселку. В самом дальнем углу, стоял стол, относительно расчищенный, с несколькими мониторами и клавиатурой. За ней и сидел Анатолий Евгеньевич Тараканов.

Он всегда ходил в строгом костюме, доме же предпочитал в обычной футболке и спортивных штанах. Он был высоким, почти метр девяносто ростом, всегда очень коротко стригся и нос его был крючковатым. По возрасту, я не дала бы ему больше 40 лет. Выражение лица у него всегда оставалось спокойным, флегматичным, без каких-то ярких эмоций, но голос не равномерный и временами взрывной.

– Какая большая компания, – заметил он, вставая нам на встречу и пожимая руки мужчинам.

Я была удостоена внимательного осмотра и кивка головой.

– Что вас привело в столь поздний час?

Начальник полиции Вальс рассказал все чему мы с Андрей Николаевичем были свидетелями всего полтора часа назад. И пока он рассказывал, с трудом заменяя матерные слова из-за моего присутствия, психолог и Анатолий Евгеньевич многозначительно переглядывались, словно параллельно с монологом между ними шел еще один безмолвный разговор. Слушал он с большим интересом, а когда рассказ дошел до места в котором моя мама по известным причинам вероломно ломанулась в дом, и девочке, то есть мне пришлось стрелять в бандита, Анатолий Евгеньевич с восхищением посмотрел на меня и закивал головой, сказал: «Ай, молодец. Не из робкого десятка. В твоих жилах течет кровь бойца». Начальник полиции не разделил его похвалы. Рассказ закончился на том, что теперь моя мама в больнице и скорее всего сейчас ее оперируют, а меня некуда деть. В нашем посёлке нет ни детских домов, ни приютов. А после истории с бандитами, оставлять меня без присмотра не разумно. После этих слов начальник полиции удалился. Так как не все его дела были завершены на этот поздний и такой хлопотный вечер, плавно перешедший в ночь.

Мы остались втроем.

– Так, хорошо. Я вас понял. Моя жена рано ложится спать, так что одну минуту, – сказал Анатолий Евгеньевич и вызвал своего старшего сына Антона, а затем обратился ко мне: – Ты побывала в настоящей перестрелке и смогла выстоять, нужно сказать это много о тебе рассказывает. Знаешь, это были не сопливые бандиты, каких показывают в кино, а бойцы спецназа, хоть и бывшие. Не плохое для подростка боевое крещение.

Он вернулся за стол, приглашающим жестом указал на два кресла стоящие у него по бокам. И мы, не сговариваясь с Андреем Николаевичем с радостью сели на них.

– Так что они искали в вашем доме?

Тараканов не поверил версии про пулемет и деньги, а также в историю о том, что Андрей Николаевич не мог приютить меня у себя. Андрей Николаевич протянул ему ноутбук.

– Думаю, вот это.

Мы уставились на него, разглядывая со всех сторон. Было видно, что ему хочется узнать, что в нем. Нам тоже не терпелось, но в это время в кабинет вошел Антон и Анатолий Евгеньевич сказал: