Вуаль застывших теней Рина Эллисон
Посвящение.
Эта книга – для тебя, мой читатель.
А еще:
Для всех, кто когда-либо сталкивался с болью, чьё тело или сердце было ранено – словом, ударом, молчанием.
Для тех, кто выживал в отношениях, которые называли любовью, но в которых не было ни тепла, ни света.
Для тех, кто боялся проснуться. Или заснуть.
Для тех, кто бежал. Кто прятался. Кто терял себя и учился собирать по осколкам.
Я написала эту историю не для того, чтобы напомнить о боли – а чтобы сказать:
Ты не один.
Ты не одна.
Ты не слабый.
Ты не сломанный.
Ты – выживший.
Эта книга посвящается тебе.
Ты невероятно смелый. Смелая.
Ты продолжаешь жить. И этого – достаточно.
Я горжусь тобой!
Приятного прочтения!
С уважением,
Рина Эллисон
Пролог.
«Не всякая темнота рождена ночью. Бывает тьма, что дышит, ходит на двух ногах и зовёт тебя по имени.»
– Эльфийские сказки. Том 1. “Новый мир”.
Ночь была слишком тиха. Неестественно тиха.
Как будто весь мир замер, спрятался, затаил дыхание. Даже воздух в комнате казался неподвижным, тяжёлым, будто пропитанным чем-то… старым, гнилым.
Я лежала на спине, не в силах сомкнуть глаза. Одеяло прижимало к матрасу, как свинцовая плита. Сердце стучало – не в груди, а в висках, в горле, в пальцах.
Что-то было не так. Я не знала, что меня разбудило – но знала: я больше не одна.
В комнате было темно, но не слепо – полог кровати едва просвечивал отблеском луны. Все очертания были знакомы, привычны… но внутри меня – буря, дрожь, ужас, который поднимался с глубины позвоночника, заполняя каждую клеточку.
И тогда я услышала шаг. Тихий. Один. По плитке в коридоре. Слишком медленный, чтобы быть случайным.
Моё тело выдало себя – я вздрогнула. Словно сердце дёрнуло за ниточку, и дыхание остановилось на вдохе. Я прикусила губу, до боли, чтобы не закричать в тишину.
Он. Я знала, что это он.
Я чувствовала его приближение, как ощущают яд в вине – едва заметную горечь, от которой немеют губы и отмирает воля.
Он вернулся. Я не слышала и не видела его уже несколько недель.
Но тело помнило. Каждую боль. Каждый удар. Каждый холодный взгляд, разрезавший меня хуже любого лезвия.
Шаг. Ещё один. Ближе. Я приподнялась на локтях. Медленно. Тихо.
Рядом, под кроватью, должен был быть нож. Мой последний кусочек свободы.
Но рука… не слушалась. Как будто сама комната держала меня за горло.
Я смотрела на дверь.
Скрип.
Он подошёл вплотную.
Моя ладонь нащупала нож, но пальцы были скользкими от пота.
Я вспомнила —
Как он держал меня за волосы, когда я кричала от боли.
Как сказал: «Такая сила тебе не нужна. Несправедливо иметь магию только фейри, такие как ты не заслужили ее.»
Как забрал мою силу, как вырывают крылья у птицы, как сомкнулись оковы на моих руках и ногах, которые забрали все, самую маленькую частицу моей силы.
Как ледяное лезвие оставило шрамы на коже, как кровь, что текла по моему телу доставляла ему удовольствие.
Ручка двери повернулась.
Медленно. Глухо. И каждая секунда – как удар сердца перед смертью.
Я затаила дыхание. Грудь горела от того, что не могу вдохнуть.
Если он войдёт… Если он коснётся меня сейчас…
Я не выживу. Я сломаюсь.
Тень в дверном проеме. Вытянутая, высокая, широкоплечая.
Он больше меня в два раза.
И он знает. Он всегда знал, как сделать мне больно.
– Кейра, – раздался голос. Тот самый. Низкий. Медленный. Ужасно… близкий.
Я сжала нож так сильно, что кончики пальцев побелели.
Но я не двигалась. Не дышала.
Может, он уйдёт. Может, это кошмар. Может, если я не шелохнусь, всё исчезнет.
Он сделал шаг внутрь.
Пол треснул под его сапогом.
Я снова почувствовала ту дрожь, которая пронзает до костей – не от холода, от беспомощности.
– Я слышал… у тебя были гости, – прошептал он, и в его голосе была не ревность. Была злость и жестокость. – Я ведь запретил тебе принимать гостей, когда меня нет дома, жена, ты только моя…
Я прижалась к изголовью кровати, и наконец – выдохнула. Тихо. Хрипло. Как раненое животное.
«Я не боюсь тебя…» – хотела сказать.
Но губы дрогнули, и с губ сорвался только хрип. Страх сковал мое изможденное и истощенное тело. Руки потеряли былую силу и нож выскользнул из ладоней, издав громкий звон.
– Ты ждала меня! Я рад, родная – он поднял нож и прошелся пальцами по его лезвию – Острый, умница, я люблю такие! Повернись на живот, я знаю где запечатлеть мою недовольство сегодня.
Я сжала зубы, но не подчинилась. Он хрипло засмеялся и вот уже кровать прогнулась под тяжестью его тела. Закрыв глаза, я стала что есть силы повторять одну и ту же фразу в своей голове: “Я выживу”.
Где-то далеко я услышала другой голос, далекий, мягкий, незнакомый он повторял: “Я найду тебя!”
И я выживу, потому что должна.
Потому что когда-то, где-то, будет другой голос.
Не холодный. Не жестокий.
Голос, который не будет пугать ночь. А будет звать меня по имени – и я повернусь не со страхом, а с надеждой.
Но это будет потом. Не сейчас. Сейчас – я снова в клетке.
Снова с ним.
Глава 1.
«Нас нельзя освободить – нас можно лишь перестать держать.»
– Эльфийские сказки. Том 1. “Война, что рождена тенями”
Гул голосов и тяжёлые шаги за дверью отвлекли меня от чтения. Я не успела обернуться, как распахнулись двери, и в комнату ворвалась герцогиня, окутанная яростью, будто плащом. Её лицо было перекошено – не от горя, а от чистой, кипящей злобы, от такой, которая режет воздух, словно лезвие.
– Это всё ты! Это из-за тебя его убили! Ты мерзкая тварь! Схватите её! – завопила она, дрожа от истерики.
За её спиной двигались гвардейцы в чёрной броне, оружие поблескивало на солнце, а в их руках были наручники из метеоритного металла – особые, к которым даже прикосновение выжигало остатки магии из крови фейри.
Я не успела ничего сказать. Один рывок – и мои запястья захлопнулись в холодной стали, кожа под ними сразу вспыхнула болью.
Я почувствовала, как магия ускользает из меня – тихо, как дыхание умирающего, и оставляет пустоту. Глухую. Пронзающую.
Только вчера Лейле удалось снять с меня прошлые браслеты, и похоже герцогиня не заметила этого. Но эти, эти оковы были прочнее, и я чувствовала боль от того, что снова лишаюсь магии, всего через день после того, как она вернулась ко мне.
Но даже закованная, даже окружённая мечами, я выпрямилась.
Голова поднята, взгляд твёрд. Я не понимала, что происходит. Но я не боялась.
– Я не понимаю, о чём вы, герцогиня. Что случилось?
– Ты… – она задыхалась, губы судорожно дёргались, слёзы стекали по щекам – ты убила моего сына! Моего Дерека!
На несколько ударов сердца всё исчезло. Слова повисли в воздухе, и я замерла.
Дерек… мёртв.
Муж. Тот, кто называл себя моим супругом.
Тот, кто бил. Кто ломал. Кто унижал. Тот, кто переплавил мою свободу в цепи, и каждую ночь шептал мне на ухо, что я его трофей, его сломанная птица.
Он… больше не существует.
Я ничего не сказала. Но сердце – взорвалось тишиной, слишком громкой, чтобы её можно было скрыть.
Там, глубоко в груди, разлилось пьянящее облегчение.
Свобода.
Так выглядит утро, которого ты не ждала. Так пахнет воздух, когда в нём нет страха.
– Как это случилось? – я всё же спросила. Мой голос был ровным, почти ласковым. Слишком спокойным для вдовы.
Герцогиня стиснула челюсти, глаза её метали молнии.
– Его загрыз горный лев! На охоте. На наших землях!
Наверняка ты всё подстроила! Ты же фейри! Это всё – твои чёртовы трюки!
– Зачем мне ждать целый год? – я ответила, даже не моргнув. – Я могла бы убить его куда раньше.
Она взвизгнула, как раненый зверь.
– Потому что ты знала! Ты знала его завещание, что только через год брака ты получишь часть его наследства, если он умрёт. Ты выжидала! Ты проклятая, коварная ведьма! Признайся, это ты!
И тогда, не дожидаясь ответа, она ударила меня. Сильно. Ладонь хлестнула по щеке – сухо, звонко.
Мою голову откинуло назад, волосы сбились в лицо. Но я не почувствовала боли. Только тишину.
Я не отвечала. Я улыбнулась.
И, похоже, этого было достаточно, чтобы окончательно убедить её в моей вине.
– В темницу её! – прорычала она. – И немедленно сообщите королю! Пусть сам решает, как судить убийцу одного из самых влиятельных членов своего совета!
Гвардейцы схватили меня за локти, повели прочь. Я не сопротивлялась.
Я шла по коридорам особняка, где провела последний год в молчаливом аду – и с каждым шагом чувствовала, как стены больше не сжимаются, как воздух становится чище.
Возможно, мне суждено умереть. Возможно, они бросят меня в темницу и забудут навсегда. Но он больше не прикоснется ко мне.
И это уже свобода.
В темнице было темно. Холодно. Каменные стены сочились влагой, и узкое окошко под потолком давало едва заметный свет.
Меня посадили в дальнюю камеру, на каменный выступ вместо скамьи.
Когда они захлопнули за мной решётку, один из них подошёл ближе.
Родерик. Его лицо я знала слишком хорошо – друг Дерека, его оружие, его цепной пёс.
Он плюнул мне под ноги.
– Ты заплатишь. Я говорил ему, чтобы он навсегда лишил тебя магии. Но он не послушал.
– Я не убивала Дерека, – ответила я. – Даже если вы все решили иначе.
Я не пыталась оправдаться. Просто хотела, чтобы хоть кто-то услышал правду – пусть и не поверит.
Он молча развернулся и ушёл. Дверь заскрежетала, закрылась.
И темница вновь погрузилась в тяжёлую, как вода, тишину.
Я осталась одна. Руки всё ещё скованы, запястья пульсируют. Но внутри… внутри было легче, чем когда-либо.
