Собак в поселке не было ни у кого. Даже у Полковника.

Полковником в поселке звали Ивана Ивановича Петренко. Он гордился этим прозвищем, поскольку на самом деле дослужился лишь до подполковника. Но где вы слышали кличку Подполковник? Слово не ложится на язык. Жители поселка повысили Петренко в звании.

Ивану Ивановичу было далеко за шестьдесят. Весил он около восьмидесяти килограммов, имел рост выше среднего, красил волосы хной: при ярком освещении Петренко казался рыжим. Хна попала к Полковнику случайно: это все, что осталось от местной парикмахерской «Весна». Точнее, к тому моменту, когда Петренко пришел обследовать сгоревшее здание.

Когда-то Иван Иванович был поселковым участковым. Считал себя недооцененным кадром. Однажды, рискуя жизнью, он поймал сексуального маньяка и лет десять ждал, что его повысят в звании, переведут в областной центр. Но что-то сломалось в бюрократической машине, сразу Петренко в город не перевели… А потом – буквально за три года – забылась суть подвига. Осталась легенда об участковом, по ночам переодевавшемся в женщину.

Так оно и было. Петренко переодевался в женщину, так как маньяк охотился на женщин в мини-юбках. Но в упрощенной подаче легенда звучала немного обидно для Полковника. Черты маньяка можно было предположить и у него самого.

Вскоре забылась и легенда. Все забылось.

В позднесоветские времена, когда в поселке у моря начали селиться вышедшие на пенсию начальники, Полковника соединили проводной связью со всеми ценными пенсионерами. Таковых было ровно двадцать человек.

В принципе, и до Смуты Маргаритовка была неспокойным местом. Местные не любили приезжих, особенно если те строили двухэтажные дома. Двухэтажным в поселке мог быть только памятник архитектуры – дворец девятнадцатого века (в начале двадцать первого – дом культуры).

В случае конфликта бывшие ценные кадры могли позвонить Полковнику. Полковник мог вызвать милицию: у него была радиостанция. Ну, или самому прийти на помощь, если просматривался благоприятный для всех исход, без смертоубийства.

Чтобы позвонить Петренко, надо было покрутить ручку динамо-машины и выработать электрический ток. Тогда на другом конце провода оглушительно звенели два стальных стакана. Это было неудобно, но зато потом, когда стало пропадать электричество, пенсионеры оценили надежность древней советской связи: она работала всегда.

– «Первый», «первый», говорит «Десятый».

– «Первый» слушает, «Десятый», докладывайте.

У Полковника изначально был позывной «Первый».

Позывной устанавливал в поселке иерархию. Полковник – «Первый», все остальные были «Второй», «Третий» и так далее. Что-то похожее мы видим на плавсредствах. Там капитан всегда первый, какими бы высокопоставленными ни были пассажиры. Среди обитателей Маргаритовки был даже директор местного металлургического комбината, но он был только «Третьим».

Виктор Сергеевич поначалу был «Двадцатым», потом, по мере естественной убыли хозяев номеров, сразу стал «Одиннадцатым». Однажды, уже в 2033 году, Полковник позвонил Виктору Сергеевичу и торжественно объявил:

– Поздравляю, Витя, с новым позывным. Ты теперь «Второй». Не «Одиннадцатый», а «Второй». Что скажешь?

– «Второй» на проводе! К приему сигналов готов! – пошутил тогда Виктор Сергеевич.

Автомеханик Максим Степанов с Первой улицы к 2034 году был «Четвертым». В Маргаритовку он приехал в самом начале Смуты. Приехал из города вместе с отцом, полным мужчиной под восемьдесят, а может, и больше. У отца отдельного позывного не было, да и трубку он никогда не брал.