Строчу по клавиатуре. Недосказанное вылезает наружу, буквы в считанные секунду соединяются в слова. Предложения бегут по листу одно за другим, сплетаясь в одну большую историю. И я снова слышу…

«– Вызовите кто‑нибудь скорую!

– Они так резко вылетели. Я их не заметил!

– Что же вы их не вытаскиваете?

– Мертвы.

Шевелю рукой. Почему так больно? Глаза не открываются. В смысле мертвы? У моих героев был счастливый конец! Пытаюсь пошевелиться. Слушаются только пальцы.

– Смотрите! – слышу женский голос.

– Один жив! Срочно сюда! – грубый мужской голос где‑то рядом.

Скрежет металла, запах гари… и палёного мяса. Жмурюсь. Все силы вкладываю, чтобы только открыть глаза. Всё тело словно пылает. Наконец, приоткрываю глаза… Чьё‑то лицо, потом туман. Мне надо им сказать, – Они не умерли, – кажется, шепчу я, но не слышу собственного голоса. Звуки сирены. Боль. Нескончаемая, тяжёлая боль».

Выдох. Опускаю крышку ноутбука и закрываю глаза, смахиваю слёзы. Тру лицо ладонями.

– Сколько это ещё будет продолжаться? – шепчу себе под нос. Боль как волна, медленно отходит от берега, чтобы вернуться снова с неистовой силой и её не унять простыми слова.

Кот проскальзывает под стул, отвлекая меня от накативших мыслей. Смотрю в окно, по стёклам и обветшалому кирпичу потоками снова струится дождь. В голову закрадывается мысль: смогу ли я прожить здесь зиму? Жить без роскоши современной цивилизации не так легко, но и в город я возвращать не хочу. Только от одной этой мысли пробегают мурашки по коже, пробуждая животный ужас. Рывок к кухонному столу. Таблетка. Сердце замедляется, дыхание выравнивается.

– Ты справишься с этим, – убеждаю себя. – Рано или поздно, но справишься.

Чайник кипит. Завариваю кофе и иду на веранду. Собаки уже прыгают и виляют хвостами у крыльца, они знают, когда возвращаться домой.

– Ну, хватит, вы меня выпачкаете, – болтаю я, но всё равно чешу по очереди за загривками. – Сейчас я вас покормлю.

Сажусь в кресло и глотаю горячий кофе, он приятно согревает горло. Собаки играют друг с другом рядом с крыльцом, и кажется, что вот она счастливая, тихая, спокойная жизнь, как у героя из книги. Но если поднять взгляд и посмотреть дальше, то можно увидеть чёрные ворота с потрескавшейся от времени краской. Ворота, которые уже скоро надо будет открывать. Дальше лес, а за ним мир, который внушает теперь лишь страх.

И всё, что у тебя от него осталось – это смартфон, ноутбук и привезённые продукты. Делаю глоток кофе, и вздрагиваю, когда начинает вибрировать телефон.

«Антон Д: Доброе утро! Надеюсь, с тобой всё хорошо, сегодня приедут копать для неизвестного, проводи на участок 213 к 9 часам. Заранее спасибо!

Лиза: Здравствуйте, хорошо, всё сделаю!

Антон Д: Ок».

Смотрю на время – шесть сорок утра. Можно приступать к работе. Как только я поднимаюсь с кресла, собаки радостно бегут к мискам.

– Что же… приступим, – командую себе, надевая ошейники на псов.

И так проходит каждый день. День за днём. Одинаково. Но меня это не беспокоит. Пока я кормлю собак, размышляю. Мысли закручиваются в спираль, создавая всё новые и новые повороты. И не одного про светлое будущее. В голове появляется образ матери и сестры: они больше не улыбаются. Из‑за меня, они застыли как восковые фигуры… Из—за меня они молчат. Они не могут обвинить меня в случившимся, они не могут посмотреть на меня с укором. Со временем я поняла, что корить себя приносит мне удовлетворение. Вдыхаю свежий влажный воздух и иду на обход территории кладбища.

Кстати, здесь не гробовая тишина, как многие думают. С утра до вечера тут щебечут птицы и воруют конфеты с надгробий. Белки, мыши, крысы, жуки и пауки – я научилась слышать их. Они трезвонят без умолку, может, переговариваются с собой, а может, рассказывают сказки покойниками.