Случались и тяжёлые периоды: университет то сокращал стипендии, то урезали часы в баре. Ник учился жить буквально на копейки: разогревал позавчерашнюю еду, носил подержанные вещи, пил самый дешёвый кофе. Но гордость не позволяла просить денег у отца или других. Со стороны могло показаться, что он обрёк себя на лишения из-за юношеской обиды, но сам Ник чувствовал силу в этой самостоятельности.

Фрэнк несколько раз пытался связаться с сыном – через общих знакомых или напрямую. Ник упрямо не откликался. Он знал: отец мог дать любые средства или устроить зарубежную стажировку, но Ник называл это подкупом, разрушающим свободу. Пару раз Ник даже отвечал на звонок, но, услышав голос отца, холодно говорил «Не нуждаюсь» и вешал трубку. Фрэнк понимал, что сын выбрал путь непреклонной самостоятельности, и не настаивал.

К концу второго курса Ник практически довёл свою успеваемость до максимума. В группе ходили разговоры, что «он способен на всё, если захочет». Однако он не искал похвалы, а лишь поглощал знания, предчувствуя грядущий прорыв.

На третьем курсе жизнь Ника начала меняться. Во-первых, университет признал его успехи и декан предложил ему небольшую стипендию за исследования в области энергетики, что слегка облегчило финансовые заботы. Во-вторых, бар, где он работал, закрылся, и Ник нашёл место развозчика пиццы. Как ни удивительно, это оказалась более удобная работа: крутить руль и одновременно прокручивать в голове идеи о магнитных полях.

Несмотря на все бытовые препятствия, мысли Ника всё больше захватывала мечта о создании нового типа генератора, способного выдавать почти дармовую электроэнергию. Профессор Мартин время от времени ворчал:

– Молодость и благородные порывы… Если ты действительно дашь миру нечто революционное, будь осторожен. Мир не так прост.

Ник усмехался:

– Ну и пусть. Если я сделаю открытие, все только спасибо скажут.

Между тем Фрэнк, теряя связь с сыном, всё же держал «уши» при университете, узнавая, что Ник не только не впал в нищету, но и активно развивается. Глубоко внутри Фрэнк гордился, что сын не пропадает зря, но тревожился – он не по наслышке знал историю людей с двумя макушками: чем сильнее они стремятся менять мир, тем сильнее «система» может их сломать. Но Фрэнк тоже понимал, что вмешиваться открыто бесполезно: Ник не принял бы опеки.

Так Ник продолжал идти своим путём, каждый день выкладываясь на учёбе и работе, постепенно подбираясь к грани, где обычные амбиции уже становятся чем-то большим, поднимаясь до опасного уровня противостояния с миром. И пока никто – ни отец, ни сам Ник – не знал, к чему это приведёт.

И именно в этот переходный момент, когда Ник ощущал себя почти непобедимым и парил на волне юношеского энтузиазма, судьба завела его в местную научную библиотеку. Там он впервые встретил Аделин. Она сидела за тяжёлым дубовым столом, изучала медицинские справочники и что-то записывала в ежедневнике. Чёрные волосы, стройная утонченная фигура и жёсткий взгляд сразу привлекли его внимание. Проходя мимо, Ник непроизвольно задержал на ней взгляд – и вдруг ощутил, как внутри вспыхивает любопытный импульс. Возможно, именно здесь начиналась история, которая повлечёт за собой новые грозовые тучи.

Ник робко проговорил – привет мое имя Ник, – А я Аделин, очень приятно познакомится!

Аделин не была студенткой этого университета. По её словам, раньше она служила в военном медкорпусе при одном из военных конфликтов. Теперь же искала материалы по травматологии и реабилитации. В тот вечер они разговорились и Ник раскрыл свои мечты: он обмолвился, что хочет «прорыва» в энергетике. Аделин усмехнулась: