Встречи у Серебряной Реки. Поэты эпохи Тан Ван Вэй, Ду Фу
В оформлении издания использованы гравюры из старопечатных китайских книг: портрет Ли Бо из «У шуан пу» («Таблица несравненных героев», художник и составитель Цзинь Гулян); портрет Ван Вэя из «Го шэнсянь сян юнь люэ» («Биографии древних святых и мудрецов», художник и составитель Гу Юань); портрет Ду Фу из «Вэньюань инхуа» («Прекраснейшие цветы в саду литературы», авторство гравюры не установлено)
© А. И. Гитович (наследник), перевод, 2025
© Издание на русском языке. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2025
Издательство Азбука>®
Ли Бо
701–762
I
Смотрю на водопад в горах Лушань
За сизой дымкою вдали
Горит закат,
Гляжу на горные хребты,
На водопад.
Летит он с облачных высот
Сквозь горный лес —
И кажется: то Млечный Путь
Упал с небес.
В горах Лушань смотрю на юго-восток, на пик Пяти Стариков
Смотрю на пик Пяти Стариков,
На Лушань, на юго-восток.
Он поднимается в небеса,
Как золотой цветок.
С него я видел бы все кругом
И всем любоваться мог.
Вот тут бы жить и окончить мне
Последнюю из дорог.
Храм на вершине горы
На горной вершине
Ночую в покинутом храме.
К мерцающим звездам
Могу прикоснуться рукой.
Боюсь разговаривать громко:
Земными словами
Я жителей неба
Не смею тревожить покой.
Летним днем в горах
Так жарко мне —
Лень веером взмахнуть.
Но дотяну до ночи
Как-нибудь.
Давно я сбросил
Все свои одежды —
Сосновый ветер
Льется мне на грудь.
Навещаю отшельника на горе Дайтянь, но не застаю его
Собаки лают,
И шумит вода,
И персики
Дождем орошены.
В лесу
Оленей встретишь иногда,
А колокол
Не слышен с вышины.
За сизой дымкой
Высится бамбук,
И водопад
Повис среди вершин…
Кто скажет мне,
Куда ушел мой друг?
У старых сосен
Я стою один.
О том, как Юань Дань-цю жил отшельником в горах
В восточных горах
Он выстроил дом
Крошечный —
Среди скал.
С весны он лежал
В лесу пустом
И даже днем
Не вставал.
И ручейка
Он слышал звон
И песенки
Ветерка.
Ни дрязг и ни ссор
Не ведал он —
И жить бы ему
Века.
Слушаю, как монах Цзюнь из Шу играет на лютне
С дивной лютней
Меня навещает мой друг,
Вот с вершины Эмэя
Спускается он.
И услышал я первый
Томительный звук —
Словно дальних деревьев
Таинственный стон.
И звенел,
По камням пробегая, ручей,
И покрытые инеем
Колокола
Мне звучали
В тумане осенних ночей…
Я, старик, не заметил,
Как ночь подошла.
Весенним днем брожу у ручья Лофутань
Один, в горах,
Я напеваю песню,
Здесь наконец
Не встречу я людей.
Все круче склоны,
Скалы все отвесней,
Бреду в ущелье,
Где течет ручей.
И облака
Над кручами клубятся,
Цветы сияют
В дымке золотой.
Я долго мог бы
Ими любоваться —
Но скоро вечер,
И пора домой.
Зимним днем возвращаюсь к своему старому жилищу в горах
С глаз моих утомленных
Еще не смахнул я слезы,
Еще не смахнул я пыли
С чиновничьего убора.
Единственную тропинку
Давно опутали лозы,
В высоком и чистом небе
Сияют снежные горы.
Листья уже опали,
Земля звенит под ногою,
И облака застыли
Так же, как вся природа.
Густо бамбук разросся
Порослью молодою,
А старое дерево сгнило —
Свалилось в речную воду.
Откуда-то из деревни
Собака бежит и лает,
Мох покрывает стены,
Пыльный, пепельно-рыжий.
Из развалившейся кухни —
Гляжу – фазан вылетает,
И старая обезьяна
Плачет на ветхой крыше.
На оголенных ветках
Молча расселись птицы,
Легла звериная тропка
Возле знакомой ели.
Книги перебираю —
Моль на них шевелится,
Седая мышь выбегает
Из-под моей постели.
Надо правильно жить мне —
Может быть, мудрым буду?
Думаю о природе,
Жизни и человеке.
Если опять придется
Мне уходить отсюда —
Лучше уйду в могилу,
Сгину в земле навеки.
Одиноко сижу в горах Цзинтиншань
Плывут облака
Отдыхать после знойного дня,
Стремительных птиц
Улетела последняя стая.
Гляжу я на горы,
И горы глядят на меня,
И долго глядим мы,
Друг другу не надоедая.
Глядя на гору Айвы
Едва проснусь —
И вижу я уже:
Гора Айвы.
И так – весь день-деньской.
Немудрено,
Что «кисло» на душе:
Гора Айвы
Всегда передо мной.
Рано утром выезжаю из замка Боди
Я покинул Боди́,
Что стоит средь цветных облаков,
Проплывем по реке мы
До вечера тысячу ли.
Не успел отзвучать еще
Крик обезьян с берегов —
А уж челн миновал
Сотни гор, что темнели вдали.
Ночью, причалив у скалы Нючжу, вспоминаю древнее
У скалы Нючжу я оставил челн,
Ночь блистает во всей красе.
И любуюсь я лунным сиянием волн,
Только нет генерала Се.
Ведь и я бы мог стихи прочитать, —
Да меня не услышит он…
И попусту ночь проходит опять,
И листья роняет клен.
Белая цапля
Вижу белую цаплю
На тихой осенней реке;
Словно иней, слетела
И плавает там, вдалеке.
Загрустила душа моя,
Сердце – в глубокой тоске.
Одиноко стою
На песчаном пустом островке.
Стихи о Чистой реке
Очищается сердце мое
Здесь, на Чистой реке;
Цвет воды ее дивной —
Иной, чем у тысячи рек.
Разрешите спросить
Про Синьань, что течет вдалеке:
Так ли камешек каждый
Там видит на дне человек?
Отраженья людей,
Словно в зеркале светлом, видны,
Отражения птиц —
Как на ширме рисунок цветной.
И лишь крик обезьян
Вечерами, среди тишины,
Угнетает прохожих,
Бредущих под ясной луной.
Брожу у родника Цинлэнцзюань у Наньяна
Мне жаль, что солнце
В дымке золотой
Уже склонилось
Низко над водой.
И свет его
Течет за родником,
И путник
Снова вспоминает дом.
Напрасно
Песни распевал я тут —
Умолкнув, слышу:
Тополя поют.
Струящиеся воды
В струящейся воде
Осенняя луна.
На южном озере
Покой и тишина.
И лотос хочет мне
Сказать о чем-то грустном,
Чтоб грустью и моя
Душа была полна.
Осенью поднимаюсь на северную башню Се Тяо в Сюаньчэне
Как на картине,
Громоздятся горы
И в небо лучезарное
Глядят.
И два потока
Окружают город,
И два моста,
Как радуги, висят.
Платан застыл,
От холода тоскуя,
Листва горит
Во всей своей красе.
Те, кто взойдут
На башню городскую, —
Се Тяо вспомнят
Неизбежно все.
Лиловая глициния
Цветы лиловой дымкой обвивают
Ствол дерева, достигшего небес,
Они особо хороши весною —
И дерево украсило весь лес.
Листва скрывает птиц поющих стаю,
И ароматный легкий ветерок
Красавицу внезапно остановит,
Хотя б на миг – на самый краткий срок.
Сосна у южной веранды
У южной веранды
Растет молодая сосна,
Крепки ее ветки
И хвоя густая пышна.
Вершина ее
Под летящим звенит ветерком,
Звенит непрерывно,
Как музыка, ночью и днем.
В тени, на корнях,
Зеленеет, курчавится мох,
И цвет ее игл —
Словно темно-лиловый дымок.
Расти ей, красавице,
Годы расти и века,
Покамест вершиной
Она не пронзит облака.
II
Жду
За кувшином вина
Я послал в деревенский кабак,
Но слуга почему-то
Пропал – задержался в пути.
На холмах на закате
Горит расцветающий мак,
И уж самое время,
Чтоб рюмку к губам поднести.
Потихоньку б я пил,
У восточного сидя окна,
И вечерняя иволга
Пела бы мне за окном.
Ветерок прилетел бы,
И с ним – захмелев от вина —
Утомленному путнику
Было б нескучно вдвоем.
Среди чужих
Прекрасен крепкий аромат
Ланьлинского вина.
Им чаша яшмовая вновь,
Как янтарем, полна.
И если гостя напоит
Хозяин допьяна —
Не разберу: своя ли здесь,
Чужая ль сторона.
Под луной одиноко пью
I
Среди цветов поставил я
Кувшин в тиши ночной
И одиноко пью вино,
И друга нет со мной.
Но в собутыльники луну
Позвал я в добрый час,
И тень свою я пригласил —
И трое стало нас.
Но разве, спрашиваю я,
Умеет пить луна?
И тень, хотя всегда за мной
Последует она?
А тень с луной не разделить,
И я в тиши ночной
Согласен с ними пировать
Хоть до весны самой.
Я начинаю петь – и в такт
Колышется луна,
Пляшу – и пляшет тень моя,
Бесшумна и длинна.
Нам было весело, пока
Хмелели мы втроем.
А захмелели – разошлись,
Кто как – своим путем.
И снова в жизни одному
Мне предстоит брести
До встречи – той, что между звезд,
У Млечного Пути.
II
О, если б небеса, мой друг,
Не возлюбили бы вино —
Скажи: Созвездье Винных Звезд
Могло ли быть вознесено?
О, если б древняя земля
Вино не стала бы любить —
Скажи: Источник Винный мог
По ней волну свою струить?
А раз и небо, и земля
Так любят честное вино —
То собутыльникам моим
Стыдиться было бы грешно.
Мне говорили, что вино
Святые пили без конца,
Что чарка крепкого вина
Была отрадой мудреца.
Но коль святые мудрецы
Всегда стремились пить вино —
Зачем стремиться в небеса?
Мы здесь напьемся – все равно.
Три кубка дайте мне сейчас —
И я пойду в далекий путь.
А дайте доу выпить мне —
Сольюсь с природой как-нибудь.
И если ты, мой друг, найдешь
Очарование в вине —
Перед ханжами помолчи —
Те не поймут, расскажешь мне.
Развлекаюсь
Я за чашей вина
Не заметил совсем темноты,
Опадая во сне,
Мне осыпали платье цветы.
Захмелевший, бреду
По луне, отраженной в потоке.
Птицы в гнезда летят,
А людей не увидишь здесь ты…
Провожу ночь с другом
Забыли мы
Про старые печали —
Сто чарок
Жажду утолят едва ли,
Ночь благосклонна
К дружеским беседам,
А при такой луне
И сон неведом,
Пока нам не покажутся,
Усталым,
Земля – постелью,
Небо – одеялом.
С отшельником пью в горах
Мы выпиваем вместе —
Я и ты,
Нас окружают
Горные цветы.
Вторая чарка,
И восьмая чарка,
И так мы пьем
До самой темноты.
И, захмелев,
Уже хочу я спать,
А ты – иди.
Потом придешь опять:
Под утро
Лютню принесешь с собою,
А с лютнею —
Приятней выпивать.
С кубком в руке вопрошаю луну
С тех пор как явилась в небе луна —
Сколько прошло лет?
Отставив кубок, спрошу ее —
Может быть, даст ответ.
Никогда не взберешься ты на луну,
Что сияет во тьме ночной.
А луна – куда бы ты ни пошел —
Последует за тобой.
Как летящее зеркало, заблестит
У дворца Бессмертных она.
И сразу тогда исчезает мгла —
Туманная пелена.
Ты увидишь, как восходит луна
На закате, в вечерний час.
А придет рассвет – не заметишь ты,
Что уже ее свет погас.
Белый заяц на ней лекарство толчет,
И сменяет зиму весна.
И Чан Э в одиночестве там живет —
И вечно так жить должна.
