Вином наполнив,
Поить – чтоб каждый
Намертво был пьян.
* * *
Хочу ли
Знатным и богатым быть?
Нет!
Время я хочу остановить.
Увидев цветок, называемый «белоголовым стариком»
У деревенских
Глиняных домов
Бреду уныло
По земле суровой,
И на лугу,
Средь полевых цветов,
Гляжу – растет
«Старик белоголовый».
Как в зеркало,
Смотрю я на цветок:
Так на него
Виски мои похожи.
Тоска. Ужели
Этот карлик мог
Мои печали старые
Умножить?
Ссылаемый в Елан, пишу о подсолнечнике
Я стыжусь: ведь подсолнечник
Так защищает себя —
А вот я не умею,
И снова скитаться мне надо.
Если все же когда-нибудь
Буду помилован я,
То, вернувшись, займусь
Лишь цветами любимого сада.
Поднявшись на Фениксовую террасу у Цзиньлина
Когда-то бывали фениксы здесь,
Теперь – терраса пуста,
И только река, как прежде, течет,
Стремительна и чиста.
И возле дворца, что был знаменит,
Тропинка видна едва.
И там, где гремели всю ночь пиры, —
Курганы, цветы, трава.
И речной поток у подножья гор
Проносится, полный сил,
Здесь остров Белой Цапли его
Надвое разделил.
Я знаю, что солнце могут закрыть
Плывущие облака:
Давно уж Чанъаня не вижу я —
И гложет меня тоска.
V
Су У
Десять лет он у варваров
Прожил в жестоком плену,
Но сумел сохранить
Доверительный знак государев.
Белый гусь столько раз
Пролетал, возвещая весну,
Но письма не принес —
А скрывался, крылами ударив.
Пас овец он – Су У —
В чужедальнем и диком краю,
Там, в горах и степях,
Тосковал он о родине милой.
Ел он снег, проклиная
И голод, и долю свою,
Пил он воду из ям,
Если летняя жажда томила.
А когда, получивший свободу,
Он тронулся в путь,
Обернулся на север —
И вспомнил снега и морозы,
Вспомнил нищенский пир,
Где склонился он другу на грудь,
И заплакали оба —
И в кровь превращалися слезы.
По ту сторону границы
I
Пятый месяц, а снег
На Тяньшане бел,
Нет цветов
Среди белизны.
Зря о «сломанных ивах»
Солдат запел —
Далеко еще
До весны.
Утром бьет барабан —
Значит в бой пора,
Ночью спим,
На седла склонясь.
Но не зря наш меч
Висит у бедра:
Будет мертв
Лоуланьский князь.
II
Император войска
Посылает на север пустыни,
Чтоб враги не грозили
Поить в наших реках коней.
Сколько битв предстоит нам,
И сколько их было доныне, —
Но любовь наша к родине
Крепче всего и сильней.
Нету пресной воды —
Только снег у холодного моря.
На могильных курганах
Ночуем, сметая песок.
О, когда ж наконец
Разобьем мы врага на просторе,
Чтобы каждый из воинов
Лег бы – и выспаться мог!
III
Мчатся кони,
Быстрые, как ветер,
Мы несемся,
Сотни храбрецов,
С родиной прощаясь
В лунном свете,
Чтоб сразить
«Небесных гордецов».
Но когда
Мы кончим бой погоней
И последний враг
Падет, сражен, —
Красоваться будет
В Павильоне
Хо Великолепный.
Только он!
IV
Приграничные варвары
С гор в наступленье пошли —
И выводят солдат
Из печальных китайских домов.
Командиры роздали
«Тигровые знаки» свои —
Значит вновь воевать нам
Средь желтых и мерзлых песков.
Словно лук, изогнулась
Плывущая в небе луна,
Красоваться будет
В Павильоне
Белый иней блестит
На поверхности наших мечей.
К пограничной заставе
Не скоро вернусь я, жена, —
Не вздыхай понапрасну
И слез понапрасну не лей.
V
Сигнальные огни
Пронзили даль,
И небо
Над дворцами засияло.
С мечом в руке
Поднялся государь —
И последний враг
Падет, сражен, —
Крылатого
Он вспомнил генерала.
И тучи
Опустились с вышины.
И барабан
Гремит у горной кручи.
И я, солдат,
Пойду в огонь войны,
Чтобы рассеять
Грозовые тучи.
Тоска о муже
Уехал мой муж далеко, далеко
На белом своем коне,
И тучи песка обвевают его
В холодной чужой стране.
Как вынесу тяжкие времена?..
Мысли мои о нем,
Они все печальнее, все грустней
И горестней с каждым днем.
Летят осенние светлячки
У моего окна,
И терем от инея заблестел,
И тихо плывет луна.
Последние листья роняет утун —