Фантом помнит меня четче, ярче, чем кого бы то ни было из его прошлой жизни. Это его жертва, его уступка. Он отдал свои воспоминания, чтобы поймать меня, привязать к себе. И теперь меня в его памяти много, а самое главное ускользнуло – кто убил его, почему так важно найти убийцу, кого из бывших соратников он подозревает. Все, что могло бы мне помочь, стерлось из призрачной головы. Только озеро, которое он видел всего раз в жизни, крутится в его памяти. Безмятежно синий островок спокойствия посреди сочной зеленой равнины.

Я сжимаю зубы. Теперь путь туда мне заказан.

– Документы, – с трудом вспоминает Фантом. Подталкивает мне это воспоминание, предлагает. – Документы по последнему расследованию. Там должно быть…

– Где они?

Он и этого не знает.

Призраки быстро теряют разум. Нажмешь, надавишь чуть сильнее, и энергия иссякнет, сознание померкнет. Его снова потянет на ту сторону, куда живым не попасть. За время нашего разговора Фантом еще больше поблек и выцвел. Даже оперся призрачной рукой на свое надгробие, будто из пустой могилы можно вытянуть хоть каплю энергии. Но тщетно. Его время вышло.

Если бы у меня было под рукой его тело, я могла бы изменить привязку, открепить его от могилы. Может, из нас получилась бы неплохая команда – ведьма и пограничник, объединенные общей целью. Но тела нет, и призраку придется остаться на кладбище. Накапливать энергию и пытаться восстановить хоть часть последних воспоминаний до нашей следующей встречи.

Кто-то позаботился об этом – кто-то, в чей воспаленный мозг могла закрасться идея, что пограничник Фантом может попытаться привязать к себе равнинную ведьму Луну. Тот, кто знал о нас. Возможно тот же, кто убил моего старого противника, кого и должна отыскать я.

Но кем бы он ни был, он на шаг опережает нас.

До стен города добираюсь с караваном. Повезло – вереницу дребезжавших кибиток, медленно движущихся по пыльной дороге, замечаю еще с кладбища. Короткий марш-бросок, и вот я уже вылетаю перед головной повозкой, запряженной крупной меланхоличной тварью.

Торговцы принимают меня на удивление легко. Не без проверки, конечно – кто в своем уме подпустит к себе одинокого путника, каким бы безобидным он ни казался? Но приглушенной до предела силы вкупе с зажатыми в поднятой руке монетами достаточно, чтобы моя легенда о прощании с недавно умершим братом показалась убедительной.

Мне достается место в последней повозке – там, где путник уязвимее всего для грабителей и голодных тварей. Я не возмущаюсь – меня, равнинную ведьму, таким не напугаешь.

Караван ползет, раскачиваясь и поскрипывая на выбоинах и кочках. Лениво плывут облака, ветер шуршит опавшей листвой, треплет пожелтевшие травинки. Колеса крутятся так медленно, что тянущаяся вдоль дороги кладбищенская ограда кажется бесконечной. Да, пешком, особенно если подпитывать силы энергией демонов, добраться до города можно было бы куда быстрее. Но так надежнее. Одинокие путешественники привлекают слишком много внимания, а здесь, среди разномастных кочевников, наемников и торговцев, я выгляжу почти своей.

Неудивительно. Демонической силы в караване хоть отбавляй. В повозки впряжены прирученные равнинные твари, наемники увешаны оберегами и амулетами, а пистолеты заряжены заговоренными пулями. Колдунов, не считая меня, двое. Один управляет тварями, которые тянут кибитки, другой охраняет ценный груз.

Усмехаюсь про себя. Чистое человечество, нечего сказать.

Нет, я тоже не люблю демонов. Как любой выживший на планете человек, я демонов ненавижу. За уничтоженный мир, который мне довелось увидеть лишь на картинках. За зараженные территории, где один глубокий вдох равносилен смерти, потому что большие и необыкновенно красивые, но от этого не менее смертоносные цветы убивают одним своим ароматом. За темноту, в которой тебя разрывают на куски в считаные секунды, и за всех сведенных с ума, выпитых до дна, извращенных до неузнаваемости людей, которых принято называть пустышками. Когда демоническая реальность столкнулась с нашей, демоны захватили и уничтожили все, что можно было захватить и уничтожить, сделав нас пленниками беспрестанно сокращающихся осколков цивилизации. Они нагадили в нашем мире – так почему же и нам нельзя в отместку пользоваться их силами себе во благо? А кто как это благо понимает – личное дело каждого.