Меня такие слова возмутили.

По его словам выходило, что платить я должен был не Аль-Камилю, наследнику великого Салладина16, а этому оборванцу!

Я сказал, что сейчас отдам ему недостающее. Выхватил меч, и проткнул его. Да так, что острие со спины вышло. Доспех у князя оказался совсем никудышным.

Францисканец издает смешок. Тамлиер тоже смеется, делает глоток вина и продолжает:

– На меня кинулись его джуры17, но они против меня, как щенки против кабана. Я расшвырял их, как крыс. Вернулся в обоз.

Когда над холмами поднялось солнце, этого голозадого войска и в помине не было! Мы тронулись в путь, и благополучно прибыли в Нетанию. Я подумал тогда, что нечистая душа Джабала уже улетела к их Аллаху.

Но, примерно через месяц-полтора, я вел паломников обратно в Акру. Вижу…

Тут тамплиер, выдержав эффектную паузу, делает глоток вина.

Францисканец заинтересованно подается вперед. Рыцарь, насладшись вниманием, неторопливо продолжает:

– Вижу, на Невейских холмах опять этот Джабал. Сидит на коне, трясет ятаганом. Живехонек. Что это, как не колдовство?

Брат Гуго откинувшись назад, усмехается:

– Это наука, господин рыцарь. Чтобы так быстро поставить на ноги человека, недостаточно молитв и заговоров.

Тамплиер поднимает брови:

– Вот как? И это мне говорит слуга божий?

– Да, я слуга божий. Но что с того? Святые книги нигде не запрещают применять научные методы лечения.

Де Антре пожимает плечами:

– Удивительно. Впрочем, вы человек ученый. Вам виднее.

Брат Гуго справшивает:

– А чем закончилась эта вторая стычка с Джабалом?

Рыцарь весело смеется:

– Стычка? Не было никакой стычки. Он, как увидел меня впереди каравана, настолько обомлел, что даже ятаган выронил. Развернул лошадь, крикнул что-то своим голодранцам… Хлестнул коня нагайкой, и исчез. Больше я его не видел в тех местах.

Помолчав, он спрашивает:

– Расскажите, как вы попали в плен?

Францисканец улыбается одними глазами. Он ерзает на лавке, берет со стола четки, кладет их в карман. Наливает себе еще вина. Вздыхает и начинает рассказывать.

– Меня тоже проткнули мечом. Потому я и попал в плен. Мой хозяин, Абдулла ибн Саиб, стал лечить меня. Наверно, он пощадил меня, поскольку я немного понимал на арабском. Абдулла вылечил и выходил меня от раны. Я до сих пор испытываю к нему самую горячую благодарность.

Пока я не оправился от раны, я был слаб. Он приставил меня в помощь к своему аптекарю, в качестве подмастерья.

Сначала я просто делал, что прикажут. Растирал в ступке минералы. Выпаривал настои. Взвешивал ингредиенты.

Общаясь с Абдуллой, и его домочадцами, я быстро поднаторел в арабском. Поскольку я знаю латынь, то стал составлять рецепты самостоятельно, пользуясь трактатами.

Тогда Абдулла похвалил меня за усердие, снял цепи, и взял прислуживать в дом. Я стал помогать ему при операциях. Он лечил раненых на поле боя. Таким образом, за три года, благодаря старанию и усердию, я научился арабскому искусству врачевания.

Тамплиер изумленно восклицает:

– Вот оно что! Понятно теперь, откуда у вас такая осведомленность! А как вы избавились от плена?

– Это был счастливый для меня день. Абдулла отправил меня на базар в Дамаске, покупать целебные травы и минералы. Провидение устроило так, что я встретил странствующего миссионера из ордена святого Франциска. Я был рад увидеть соотечественника. Мы разговорились. Я рассказал святому отцу свою историю. Он поинтересовался, почему мои родные не торопятся собрать за меня выкуп.

– И почему?

Францисканец развел руками:

– У меня нет родных. Я сирота.

Рыцарь округляет глаза:

– Вот как? Ведь вы из дворянского сословия? Это сразу видно. Неужели ваше поместье не могло послужить залогом свободы?