Напротив Алеши за его письменным столом сидела Маринка и, поджав под себя ногу, с понурым видом решала задачу по физике.

– Леш, я уже устала, – проныла она, – у меня от этой рамки в магнитном поле мозги зачесались. Давай диск послушаем, а?

– Интересно, кому физику завтра отвечать – тебе или мне? Ладно, – смилостивился он, – устала, так сходи погуляй, а мне тут нужно обмозговать одно дело.

Маринка с удовольствием спустила затекшую ногу на пол и с готовностью поднялась.

– Ладно, меня завтра все равно не спросят – у меня тройка за тест стоит.

– С твоими знаниями единицы много. Списала, небось?

Маринка сердито сморщила нос, показывая, что считает подобный вопрос бестактным, и указала подбородком на компьютер.

– Не пишет?

Алеша смутился и с деланным безразличием пожал плечами.

– Кто не пишет?

– Ой, Лешка, мне-то лапшу не вешай! Я же вижу, что ты все время ждешь от нее письма. Она хоть ничего из себя?

– Ты что, сдурела? – сердито рявкнул он. – По затылку хочешь? Иди сама свою задачу решай, мне чертить надо!

– Ты с ней трахался, да? А потом она тебя бросила, да? А может быть, она кого-то другого нашла и «симку» сменила, чтобы ты ее не доставал своими звонками?

– Иди ты! Вот тебе три номера, чтобы через два часа все решила, я проверю.

Сказано это было не строго, а скорее печально. При виде несчастного лица брата Маринка от всей души его пожалела.

– Леш, послушай, а, может быть, что-то случилось? Так ведь не бывает, чтобы встречаться, встречаться и вдруг – бац! – пропала. У тебя ее телефона нет? А то я могу позвонить и своим голосом ее позвать.

Алеша покачал головой и вяло вновь попытался ее отшить:

– Иди, балда, а то сейчас еще по электростатике на закон Кулона задачу дам.

– Блин, да на кой мне эта физика сдалась, если я на переводчика идти собираюсь? Леш, слушай, а ты припомни – она тебе, может, дала какой-нибудь еще контактный телефон? Ладно, не злись, ухожу!

Оставшись один, Алеша хлопнул себя по лбу – молодец сестренка! – и быстро отыскал в органайзере номер Муромцева.

Телефон Антона не отвечал. Не ответил он и в девять, и в десять, и в полночь. В последний раз Алеша, решив наплевать на все приличия, позвонил в час ночи и долго держал около уха трубку, из которой шли тоскливые долгие гудки.

Антон Муромцев двое суток безвылазно просидел в клинике. В первую ночь все суетились возле роженицы с инсулинозависимой формой сахарного диабета, у которой были затяжные роды. С утра к ней приехал консультант эндокринолог, и Антон только в три часа дня сумел спуститься в столовую.

В четыре явилась на прием сорокапятилетняя дама, желавшая сохранить беременность. У нее было двое взрослых детей, внук и миома матки. Однако, случайно забеременев, она вдруг страстно захотела третьего ребенка, и муж никак не мог ее отговорить. Супруги сидели в кабинете Муромцева и отчаянно спорили, взывая к его мнению. Он послал даму на диагностику и, скрепя сердцем, отправил в отделение патологии, потому что в споре с мужем женщина взяла вверх.

Ехать домой в эту ночь у Антона не было сил, но, тем не менее, полночи он не мог заснуть, ругая себя за то, что не убедил энергичную даму сделать аборт. Потом ему снились кошмары и Маргарита, которая звала его, а он никак не мог ее увидеть и метался, метался в тумане, и голос ее становился все жалобней и тише.

К счастью ночь и утро в клинике прошли довольно спокойно, но уже в полдень в патологию привезли двенадцатилетнюю девочку, которая ухитрилась доносить беременность чуть ли не до девятого месяца, а мать, деловая бизнес-леди, только сейчас это заметила.