– Эта девочка тоже была на похоронах, – сказала Инга, – симпатичная и одевается хорошо. А Илье она что, не нравится?

– Нет, почему, – Виктория пожала плечами, – они встречаются, она у нас часто бывает. Воспитанная и очень, я бы сказала, энергичная. Мне кажется, они с Ильей составят неплохую пару. Андрей, – она повернулась к брату, – у нас Андропов теперь будет, это точно?

– Предположительно, – усмехнулся он, – а точно только господь бог может сказать.

– Люди говорят, Андропова нельзя, – простодушно заметила Инга, – потому что неприлично перед другими государствами, что он из КГБ.

– Не говори таких вещей, Инга, – рассердилась Виктория, – ты не думаешь, когда повторяешь чужие слова, а у Андрюши могут быть неприятности!

– Прекрати, Виктория, пусть Инга говорит, что захочет! – Андрей Пантелеймонович погладил жену по голове.

– Нет, Андрюша, неизвестно, что и как у нас теперь будет. Ты, кстати, как думаешь – Александр Иннокентьевич при Андропове не потеряет силу?

– Филев-то? – Воскобейников насмешливо приподнял бровь. – Да твой Александр Иннокентьевич Филев самого Андропова сметет, если тот ему поперек дороги станет! Не то сейчас время, и не тот это человек, которого можно так просто убрать. У него мощная поддержка в регионах и огромные связи. Не бойся, спокойно жени Илюшу на его дочке, и ждите внуков. Ладно, устал я, девочки, от сегодняшних исторических событий – пойду-ка в душ.

Он взял халат и закрылся в ванной, включив воду. Инга вдруг погрустнела, сидела печальная и какая-то потухшая. Виктория начала собираться домой – обычно эти сборы заключались в том, что она перерывала всю свою сумку в поисках ключей от квартиры и кошелька.

– Ладно, мне уже пора. Куда же ключи делись? Инга, ты почему такая вдруг грустная стала? Смотри, мой брат испугается – он не любит, когда ты грустишь.

Внезапно Инга решительно тряхнула головой:

– Вика, мне нужно с тобой поговорить, ты не очень торопишься? Мне при Андрее не хотелось.

– Конечно, говори, лапочка, – Виктория вновь расположилась в кресле, – в чем дело?

– Я ведь уже пять лет прохожу лечение, мне ведь сказали, что через после этого можно будет…

Виктория обмерла, почувствовав, что где-то внутри нее пробежали мурашки, но внешне ничем не выказала своего испуга.

– Ты о чем это? – спросила она с невинным видом, изобразив полное недоумение.

– Вика, ну, о ребенке же! У твоего Ильи – и то скоро дети будут, а мы… Ведь мне уже, наверное, можно, я уже сколько лечусь, каждую неделю на процедуры езжу.

– Это надо со специалистами говорить, Инга, так нельзя – с бухты-барахты. Андрей сейчас очень занят партийными делами, ты сама видишь, какое время.

– Ну и что там – время! Спираль вытащить – и все. У меня уже срок спираль менять, но я не хочу новую ставить – хочу родить ребенка.

– Да? А кто тебе ставил спираль? – Виктория говорила, чтобы потянуть время и поразмыслить о ситуации.

– В роддоме у Андрея. Он сейчас хоть и в партийном аппарате, но в роддоме у нас там все свои. Мне Люда Муромцева ставила.

– А, ну да, у нее руки хорошие. Нет, Инга, ты пока спираль не вынимай, надо еще проконсультироваться со специалистами, анализы всякие там сделать. Понимаешь, если еще мало времени прошло, и опять что-то не получится, то ведь опять придется ждать, срок выдерживать. Понимаешь? Согласна со мной?

– Да-а… ну… конечно. Наверное, ты и права.

Виктория перевела дыхание и, улыбнувшись, поднялась.

– Вот и хорошо, вот и договорились. Надо еще раз побеседовать с врачами, я недавно слышала об одном очень хорошем специалисте. Потом Андрей тебя к нему сводит, но пока ты его не беспокой – сейчас видишь, какое время. Ладно, пошла я, не буду ждать, пока Андрей из ванной выберется, поцелуй его за меня.