– Мамку, небось, искать пошёл. Почитай, год не виделись… Пусть его, вернётся. А тут не застанет нас – по следам разыщет.

Поднимались они по косогору мимо горелого берёзового пня. Велька с сожалением покосилась на то, что осталось от великолепной одинокой берёзы, приметив, что от пня тянутся вверх несколько молодых берёзовых росточков. Поотстав немного от бабки, Велька приблизилась к берёзовым росткам и, присев, прошептала:

– Растите веточки, берёзы деточки,

От Солнца-батюшки берите силушку,

Землица-матушка напоит соками,

Чтобы скорее вы тянулись к небушку.

Закрепив свой нехитрый заговор тайным словом, Велька погладила пальчиком молодые клейкие листочки, вскочила на ноги и поспешила за Аксиньей. Старуха понимающе усмехнулась, но ничего не сказала – что от души желается, непременно ведь сбудется. Способная у неё ученица, что и говорить…

В лесу радостно чирикали птахи, а под ногами в прошлогодней листве шуршала и копошилась какая-то мелюзга. Аксинья вела ученицу по лесным тропкам от одной лужайки к другой, и на каждой из них росло что-нибудь нужное, что непременно надо было собрать: что – в коробок, что – в туесок, что – в мешочек. Цветки ведь – не травы, в пучки не увяжешь. Однако и нести было легче. Хотя, конечно, Аксинья всё равно сетовала, что Бажена с ними нет в этот раз.

На одной из полян расположились они на привал. Пока трапезничали, к ним присоединился Кыш. Высунув ушастую башку из высокой травы, он настороженно посмотрел по сторонам, поводя ушами, будто к чему-то прислушиваясь, и вышел на поляну весь. Вид у него был озадаченный.

Мурыс подошёл к Вельке и прилёг горбушкой, оперевшись на передние лапы. Велька удивлённо покосилась на него – никогда он так не лежал даже в деревне, где всё чужое ему. А сейчас в этом спокойном и тихом лесу, на своей родной стороне, он ведёт себя так, будто в любой момент готов к опасности, будто ждёт чего-то. Это было странно…

– Кышка, случилось что? – напрямую спросила Велька, глядя в его раскосые зелёные глаза.

Вместо ответа мурыс осторожно прихватил её зубами за подол и потянул в сторону, прочь с поляны. Велька недоуменно вздёрнула бровь, но последовала за ним. Отведя хозяйку к первому встречному дереву, Кыш умоляющим взглядом уставился на неё, будто спросить хотел: «Не уйдёшь? Не бросишь меня здесь?»

– Ну чего ты…? – оторопело спросила Велька. – Жду я тебя, жду. Что стряслось-то?

Кыш пулей рванул к бабке и с нею проделал тот же самый трюк. Аксинья наскоро собрала остатки трапезы в котомку и поковыляла за мурысом и ученицей. Когда зверь убедился, что обе они идут за ним, то побрёл вглубь леса, по временам оглядываясь и дожидаясь, когда его нагонят.

– Чует моё сердце, не к добру это, – кряхтя и отдуваясь, пророчила старуха. – Раз мурыс обеих нас за собой зовёт – не иначе, беда какая приключилась…

Спустя немного времени вывел он их на лесную проплешину. Велька увидела первой и зажала рот, чтобы не закричать – на проплешине, в самой её середине, скрючившись, лежал израненный мальчишка по виду годков пяти, не старше. Одежонка его была вся изодрана, кое-где на серой холстине алели кровавые пятна. Старуха, увидев, куда привёл мурыс, заохала и поковыляла к найдёнышу.

Наспех его осмотрев, она молвила:

– Живой. Но недолго ему… Успеть бы…

– Куда, бабушка?

– Не кудахтай, – деловито оборвала старуха расспросы. – Бери-ка его, да пошли искать Круг жизни. Времени нет.

Недолго думая, Велька взвалила себе на спину худенькое, почти невесомое тельце и поплелась за Аксиньей. Идти пришлось порядком, и Велька к концу пути сильно устала. Кыш семенил рядом, беспокойно поглядывая по сторонам.