Рассвет едва окрасил серое небо над скалами, когда Борос уже был на ногах. Он молча проверил свой единственный нож, подтянул ремни на походной сумке, куда положил веревку и кремень, и кивнул друзьям, дремавшим у догорающего костра.

– Я пошел, – голос его был ровен, но в глазах читалась стальная решимость. – Костер поддерживайте. Дымный. Чтобы видно было издалека.

Арион вскочил.

– Бор, может, я с тобой? Вдвоем…

– Нет, – твердо прервал Борос. – Ты нужен здесь, с Кассией. Лес незнакомый, кто знает, что там. Один я буду двигаться тише и быстрее. Ждите.

Он не стал больше ничего говорить, лишь задержал на мгновение взгляд на Арионе, словно передавая ему ответственность за лагерь и Кассию, а затем решительно шагнул в предрассветный сумрак, растворяясь среди деревьев и камней. Его уход оставил после себя гнетущую тишину, нарушаемую лишь потрескиванием костра да шумом ветра в скалах.

Арион и Кассия остались вдвоем. Тревожное ожидание началось. Арион подбросил в костер сырых веток, чтобы дым был гуще, как просил Борос. Густой белый столб медленно пополз вверх, теряясь в низких облаках – единственный знак их присутствия в этой дикой местности, маяк для их пропавшего охотника.

Время тянулось мучительно медленно. Часы ожидания превращались в пытку. Арион не находил себе места. Он то ходил взад-вперед по небольшой площадке перед пещерой, то садился у костра, вглядываясь в ту сторону, куда ушел Борос, то пытался помочь Кассии, которая методично перебирала их скудное снаряжение, проверяя каждый узел, каждую лямку. Его сердце сжималось от беспокойства за друга. Он представлял себе опасности, которые могли подстерегать Бороса в одиночку в незнакомом лесу – дикие звери, скрытые расселины, возможно, даже те самые разбойники, что напали на них у Гераса. Чувство вины за то, что он отпустил его одного, смешивалось с ощущением собственной беспомощности (Вторая Агапе). Он не мог охотиться так же умело, не мог обеспечить их едой, он мог только ждать и надеяться.

Кассия, казалось, была спокойнее. Она разложила на камне свою карту, что-то отмечала на ней угольком, потом достала камень-"драконью голову" и снова принялась его рассматривать, поворачивая под разными углами к тусклому свету дня. Ее сосредоточенность была почти абсолютной, но Арион видел, как напряжена линия ее плеч и как иногда ее пальцы замирают над камнем или картой. Она тоже волновалась, но ее способ справляться с тревогой был иным – через анализ, планирование, поиск ответов в тех немногих зацепках, что у них были. Она словно пыталась построить стену логики и порядка против хаоса и неопределенности их положения.

– Как думаешь… с ним все в порядке? – не выдержал наконец Арион, нарушая долгое молчание.

Кассия медленно подняла на него глаза.

– Борос – опытный следопыт и сильный воин, – сказала она ровно, но без прежней уверенности. – Он умеет о себе позаботиться. Но лес здесь дикий. И мы не знаем, что в нем скрывается.

Ее слова не успокоили Ариона, а лишь усилили его тревогу.

Они пытались занять себя. Арион починил порванный ремень на своем мешке, Кассия подшила его плащ. Они молча съели по горсти найденных вчера кореньев. Но все их мысли были там, в лесу, с Боросом. Каждый шорох, каждый крик птицы заставлял их вздрагивать и напряженно вслушиваться.

Солнце начало клониться к западу, окрашивая серые тучи в багровые тона. Длинные тени поползли по лощине, воздух стал заметно холоднее. А Борос все не возвращался. Дым от их костра все так же тянулся к небу, но казался теперь не маяком надежды, а сигналом бедствия.