– Меня зовут Грей. Я представляю корпорацию «Милон Системс». Руководство изучило все материалы по инциденту на ярмарке. И теперь хочет поговорить с вами лично.

Он произнёс это ровно, но с такой ясностью, что даже Рикки слегка выпрямился, а Костя перестал крутить отвёртку в пальцах. Даже Зефир, лежавший у кровати, поднял голову.

Федя пробормотал:

– А что, если мы не хотим говорить?

Грей чуть повернул голову:

– Это тоже допустимо. Но лучше услышать предложение до конца, прежде чем отказываться.

Он подошёл ближе, но остановился на разумном расстоянии. Я почувствовал – он уважает границу. Не смотрит сверху. Просто стоит рядом.

– Ваше устройство спасло жизнь, – сказал он. – Это не осталась незамеченным. Сейчас корпорация собирает информацию, чтобы решить, как быть дальше. Господин Милон хотел бы поговорить с вами лично. С командой B-17.

Он активировал планшет. На экране появилось изображение наших фильтр-часов. Модель, которую мы сделали своими руками. Те самые.

– Мы не пришли забирать. Не пришли покупать. Мы хотим понять, кто вы и чего вы действительно хотите.

Костя хмыкнул:

– Звучит как начало какой-то игры…

Рикки, стоявший рядом со мной, ответил тихо, но чётко:

– Это не игра. Просто… началось.

Я посмотрел на Зефира – тот поднялся и теперь сидел рядом, спокойно, но будто настороженно. Глаза блестели, шерсть слегка колыхалась.

– А если мы скажем «пока нет»? – спросил я.

– Тогда подождём, – кивнул Грей. – Но только немного. Такие встречи не остаются открытыми надолго.

Он уже собирался уходить, но вдруг добавил:

– Мы знаем, что вы сделали это не ради показухи. И не ради приза. Просто чтобы помочь. Это – видно. И это важно.

Я ничего не ответил. Просто кивнул. Он кивнул в ответ – коротко, почти по-своему – и вышел.

Дверь закрылась за ним так же тихо, как и открылась.

Мы стояли молча. Даже аппараты будто стихли.

– Он настоящий? – прошептал Федя.

– Ещё как, – ответил Костя.

Рикки только сказал:

– Нам точно будет о чём думать.

После того как дверь за Греем закрылась, в палате повисла странная тишина. Не больничная – когда капельница капает, а где-то за стеной бормочет монитор. А другая. Будто кто-то выключил мир и забыл включить обратно.

Федя первым подал голос:

– А он… ну… серьёзный, да?

– И не мигает, – добавил Костя. – Глаза как у дрона. Только живые.

– Он не напугал, – сказал Рикки. – Просто… всё стало по-настоящему.

Я смотрел на планшет у изголовья кровати. Экран был пуст, но в голове всё ещё стояло изображение фильтр-часов, будто отпечаталось внутри. Наши. Схема, чертёж, все те линии, которые мы вырисовывали по вечерам. Клеили, паяли. Исправляли. Переделывали. И теперь – их хочет сам Милон.

– Думаете, он прав? – спросил я. – Что это не просто штука?

– Она сработала, – ответил Костя. – Иначе Крис бы… ну…

Он не договорил. Не надо было. Мы все и так помнили.

Федя сел на край кушетки.

– А если они просто хотят взять идею и сказать, что это их?

– Мы же зарегистрированы, – сказал Рикки. – Стенд, схема, чертежи. Всё на нас.

– Это если честно, – усмехнулся Костя. – А если не честно?

– Тогда, – сказал я, – лучше всё равно поговорить. И знать точно.

Они переглянулись. Без слов. Уже без споров. Просто взвешивали. И я знал – каждый сейчас принимал решение не только за себя, а и за нас всех.

– Мы же вместе, да? – спросил я. – Если пойдем – то всей командой.

– Конечно, – отозвался Рикки. – Ты что, сам пойдёшь к этим важным?

– Я – нет, – сказал Федя. – Но вот Зефир – может. Он серьёзный.

Мы рассмеялись. Впервые за всё утро – по-настоящему. Зефир поднял голову, как будто понял, и подошёл ближе. Осторожно ткнулся мне в плечо – почти как «давай, мы рядом».