тем, что никто ему перечить не посмеет.

Считали умным все его.

Вид представительный. И что?

Вельможе как-то задан был вопрос,

который ясности привнёс…

– Ты, говорят вокруг, мудрец на диво.

Ответишь, – значит, справедливо.

Скажи, сколь будет дважды два?

Вельможи пухнет голова,

он то краснеет, то бледнеет,

никак ответить не сумеет.

Вот кто порою нами правит,

а дважды два – не сосчитает…


Женитьба. (басня)

В лесу прошёл слушок,

что Ёж решил жениться.

Возник вопрос о ней:

кто мог на то решиться?

Ведь до того колюч!

Какая тут услада!

Такому жениху

Ежиха только рада!

Избранница его

всего лишь день терпела,

потом сбежала прочь.

Он снова не у дела…

Чтобы серьёзных дел

не доводить до смеху,

бери себе жену по меху!


Стихи

Цыганская доля.
На сердце грусть-печаль,
а на душе – тревога.
Мне ничего не жаль,
была бы путь-дорога…
Пусть травы шелестят
о чём-то в чистом поле,
гитарный перебор,
подобранный в миноре…
И месяц, как серьга…
Шатёр огромный неба
висит над головой,
что рано поседела…
Была бы вновь заря,
коня бы вороного,
да ветром по степи…
Цыганская ты доля!
Ваш романс…
Ай, мэ бэшав, шунав романсо,
и тихэс сумраки (кана) явнэ.
Но ту джинэс, и мэ джиав со,
ой, на яваса кхэтанэ.
Романс негромко ваш звучал,
и мягко сумерки спускались.
Тоской гитары душу рвал,
глаза слезами наполнялись.
Напрасно я чего-то ждал…
Ведь у меня судьба иная.
Я будто сердце вам отдал,
но ждёт кибитка кочевая.
Дужакирэл грай, мэ лэс шунав,
Ай, дужакирэл ман дроморо.
Саро камам тэ забистрав.
Джинав, явэла кхаморо.
Романс негромко ваш звучал…
Вы медальон мне подарили.
Зачем я только вас узнал!
Невольно сердце мне разбили…
Ах, друг мой, вспомни…
Ах, друг мой, вспомни,
друг мой, вспомни,
манил нас бабушкин сундук.
Там не конфеты были, —
письма…
В них – теплота души и рук…
Мы с замиранием читали
витиеватый дедов слог,
и Государя представляли,
кавалергардов стройный полк…
Вот шаль с каймою,
вот лорнет с цепочкой…
Вот веер, сохранивший вальса звук…
Всё пролетело…
Но не будем торопиться
закрыть заветный старенький сундук…

Эмигрантка.

Коснусь пальцами пожелтелых фото…

Какую тайну мне поведают они?

Как связь зыбка… вуаль снимаю…

Мне б только растревожить старину…

Мне б только раз припомнить свою юность,

когда судьбы дорога только началась…

Но я сейчас вернуть не в силах

ни молодость, ни первую весну.

Я родилась в тот день, когда «Аврора»

свой выстрел сделала по Зимнему дворцу…

В Париж… Теперь мы – эмигранты…

Была Петровская, теперь – мадам Арну.

Империи теперь не существует…

Россия для меня – далёкая страна…

Порою слёзы я роняю,

слово забыв родного языка…

Коснусь пальцами пожелтелых фото…

Какую тайну мне поведают они?

Как связь зыбка… вуаль снимаю…

Мне б только растревожить старину…


Поспевают гроздья на рябине.

Поспевают гроздья на рябине.

Листья – словно кружево в ветвях.

В золоте купается природа

с песней журавлиной на устах.

И в лугах закончили покосы,

а к Покрову, к свадебной гульбе,

припасли хмельную медовуху,

угощать всех, кто пришёл к избе.

Ах, ты, Русь! Какое же приволье!

\Небо и прозрачно, и светло.

Слышится весёлая гармошка,

и на зов в дорогу понесло.

Переплясы дробные начнутся —

прочь все хвори! Ну, ходи каблук!

Или мы всё русское забыли?

Не стесняйся, выходи-ка в круг!

Эй, Семёновна, взмахни платочком,

да по кругу павушкой пройдись!

Сердце бьётся, словно колокольчик!

Гармонист, давай, пожарче жги!


Задремали звёзды.

Задремали звёзды в небе тёмном.

Среди них светлеет Млечный путь,

а на речке лунная дорожка

манит и зовёт кого-то в путь.

Осень отряхнула с веток листья,

уступая зимним холодам.

Край берёз, Есениным воспетый,

нежностью откликнется мечтам.

Снега хруст тихонько раздаётся.

Он пушистый, ватою лежит…

Новый год уж скоро постучится,