вы, – с жаром ответил Давид. – Моя семья незнатного происхождения, я человек

из народа. Я буду держаться нового правительства или пропаду вместе с ним,

но закрытие аббатства Монглан не имеет никакого отношения к политике.

– Все в мире, мой дорогой Давид, имеет отношение к политике. Вы знаете,

что было скрыто в аббатстве Монглан?

Валентина и Мирей побелели от ужаса, но Давид бросил на Талейрана

странный взгляд и поднял бокал.

– Пффф! Старая бабская сказка, – сказал он, презрительно усмехаясь.

– Правда? – спросил Морис.

Его синие глаза, казалось, пытались прочитать мысли девушек. Затем

епископ тоже поднял бокал, сделал глоток вина и погрузился в свои мысли.

Валентина и Мирей сидели в оцепенении и даже не притрагивались к еде.

– У ваших племянниц, похоже, пропал аппетит, – заметил Талейран.

Давид взглянул на них.

– В чем дело? – требовательно спросил он. – Не говорите мне, что вы

тоже верите во всю эту чепуху.

– Нет, дядюшка, – спокойно ответила Мирей. – Мы считаем, что это

простое суеверие.

– Конечно, всего лишь старинная легенда, не правда ли? – сказал

Талейран, вновь становясь очаровательным. – Но вы, похоже, кое-что о ней

слышали… Скажите мне, куда отправилась ваша аббатиса после того, как

вступила в сговор с Папой против Франции?

– Во имя спасения Господа нашего, Морис! – раздраженно вскричал Давид.

– Можно подумать, что вы из инквизиции, Я скажу вам, куда она направилась, и

не будем больше возвращаться к этому разговору. Аббатиса уехала в Россию.

Талейран немного помолчал, потом лениво улыбнулся, как если бы подумал

о чем-то забавном.

– Пожалуй, вы правы, – сказал он художнику. – Скажите мне, ваши

прелестные племянницы уже были в парижской Опере?

– Нет, монсеньор! – торопливо ответила Валентина. – Мы лелеяли эту

мечту с самого детства.

– Как же давно это было! – рассмеялся Талейран. – Ладно, кое-что можно

будет сделать. Давайте после завтрака взглянем на ваш гардероб. Так уж

сложилось, что я немного разбираюсь в нынешней моде…

– Монсеньор дает советы относительно моды половине Женщин Парижа, -

добавил Давид с кривой усмешкой. – Это один из его многочисленных актов

христианского милосердия.

– Я должен рассказать вам, как делал прическу Марии Антуанетте для

бала-маскарада. И ее костюм тоже был моим изобретением. Никто из любовников

не узнал ее, не говоря уже о короле.

– О дядюшка! Не могли бы мы попросить монсеньора епископа сделать то же

самое для нас? – взмолилась Валентина.

Она чувствовала огромное облегчение, оттого что разговор перешел на

более мирную тему.

– Вы обе и так выглядите прелестно, – улыбнулся Талейран. – Но мы

посмотрим, нельзя ли немного помочь природе. К счастью, у меня есть друг, в

свите которого состоит самый лучший портной Парижа. Возможно, вы слышали о

мадам де Сталь?

Каждый парижанин слышал о мадам де Сталь. Валентина и Мирен тоже скоро

с ней познакомились – они оказались в ее сине-голубой ложе в театре

"Операкомик". Они увидели, как при появлении мадам де Сталь целое собрание

напудренных голов повернулось к ней.

Сливки парижского общества заполнили тесные ложи на ярусах оперного

театра. Глядя на выставку украшений, жемчугов и кружев, никто бы не подумал,

что на улицах продолжается революция, что королевская семья томится, словно

в тюрьме, в своем дворце и что каждое утро телеги, набитые знатью и

священниками, отправляются по грохочущей булыжной мостовой на площадь

Революции. Внутри подковообразного театра оперы все было великолепно и

празднично. Самым восхитительным созданием, признанной красавицей на берегах

Сены была молодая гранд-дама Парижа Жермен де Сталь.

Расспросив слуг своего дяди, Валентина узнала о ней все. Мадам де Сталь