– Ежели он и впрямь не дурак, то не станет открытую бойню устраивать.

– Меня это тоже смущает, – призналась я, набивая живот пирогом. – Рэйн стянул в город большую силу, будто хочет пустить по улицам реки крови и забить тюрьмы, но я почему-то в это не верю.

– Пугать вздумал?

– Нет, – помотала головой. – На испуг брать не станет. Косой клянусь, что не все так просто.

Как бы я ни злилась на него и на себя, не могу не признать, что лорд Корвин гораздо расчетливее, чем кажется на первый взгляд, а качеством многоступенчатых планов может посоревноваться с главами гильдии. Одно то, что он шутя подавил религиозный бунт, многое говорит о хватке и методах священника. Не удивлюсь, если и от подставы с документами о коррупции он с легкостью увернется. Но что же он задумал?

– Таверну переносить надо.

– Согласна.

– Не согласен! Куда я вам ее перенесу?

– На Столичный тракт. Недавний отток мелких гильдийцев был лишь пробником, с завтрашнего дня начнется настоящее бедствие. Наш дом просто сметут, грабя как в последний раз, не отобьемся. А вот к столице мало кто решит выдвинуться, поэтому на Столичном тракте имеем все шансы выжить и даже заработать.

– Пупок надорву, – мрачно предупредил домовой. – Через весь город целый дом переносить… С ума вы, бабы, сошли.

– Надо, Пажик, надо.

На этом и решили разойтись по спальням. Честно пообещав домовому не выпендриваться, если лорд Корвин придет с добрыми намерениями поговорить, я нырнула в свою постель. Если дух прав и увлеченный мужчина не станет вредить своей первой... гхм, то почему Его преосвященство так мгновенно заледенел и приказал устроить мне аутодафе? Наверное, стоит вернуть себе страх перед священником, не постеснявшимся сложить по мне костер.

Только опять не получается. Проклятье!

3. Глава 2

– Как, разорвал помолвку?!

Преподобный игумен задыхался в холодном кабинете, дергая тесный ворот мантии, подобно железной руке обхватившей толстое горло. Утренняя изморозь на стекле складывалась в причудливый узор, где слабеющему мужчине чудилась виселица, упавший с мертвой головы клобук и неискренние слезы близких.

Тряхнув еще живой, пусть и разгоряченной головой, Его Высокопреподобие гневно смял тонкий полупрозрачный лист с изящным почерком. Цветочный аромат разлился по кабинету, напоминая умирающие на морозе лилии.

– С-с-сученок, – невнятно простонав ругательство, Вилард прикрыл глаза.

Рассвет едва занялся, дразня проснувшихся горожан обещанием морозца, а храм вовсю гудел, наполняясь топотом солдатских кирзовых сапог, спешными перебежками послушников и ароматом ячневой каши с мясом. Где-то в правой части храма сидел в своем роскошном кабинете наглый сопляк, склонившись над картой города вместе с командирами королевской гвардии, и отдавал последние распоряжения.

А он, преподобный игумен, остался здесь. И ничего. Не может. Сделать.

– Да чтоб тебя бесы в аду жарили и жрали трижды в день, недоносок.

Попытавшись войти на утреннее собрание как второе лицо церкви, он был вежливо выпровожен под предлогом невероятно срочной и важной задачи – отпеть свежих покойников, что замерзли по зимней стуже, и теперь так удачно лежали в молитвенном крыле, а после провести утреннюю службу в парадной зале. Иной раз он бы и порадовался, что часть прямых обязанностей Корвина легла на его плечи, так можно всем показать, что он станет куда лучшим епископом, но сегодня он был обязан сидеть в кругу командиров и внимательно наблюдать.

А этот нахаленок его просто выставил!

Но крайним ударом для хватавшегося за сердце игумена стало небольшое письмецо, начертанное на белоснежной дорогой бумаге, где плясали перед помутневшими глазами роковые строчки – граф Рэйн Теодор Корвин разорвал помолвку с виконтессой Инессой Милонской.