– Ты как, Тай, всё хорошо? Ой, вид у тебя совсем выжатый, шёл бы ты поспать после завтрака!

Мама сидела за кухонным столом, который буквально ломился от еды. Ну почему она всегда так? Обращается с ним на людях как с ребёнком. А ему стыдно.

– Уж надеюсь, что ты, Тайрис, проголодался. Давай, налегай, – пригласила бабушка, указывая на аки[3], солёную рыбу, каллалу[4], жареные пирожки, плантан[5] и ямс[6].

У Тайриса потекли слюнки. Он сел на стул в кухоньке с выбеленными стенами – очень хотелось сделать бабушке приятное, особенно после вчерашнего.

– Спасибо, выглядит просто здорово, я очень люблю аки.

– Хочешь, чтобы тебе досталось, не зевай, – предупредила бабушка. – Начнёшь считать ворон, Марвин слопает и свою, и твою порцию. Любит он у нас поесть! – Она фыркнула и откусила большой кусок плотного домашнего дрожжевого хлеба. – А я ему всегда говорю: нынчий-то сладкий, а завтрий гадкий.

– В смысле нынче сладко, а завтра живот заболит, – усмехнулся с набитым ртом Марвин.

– Во-во. – Бабушка с довольным видом захлопала в ладоши. – Я, Тайрис, это часто повторяла твоему папе. Он тоже любил поесть… – Она умолкла, и в глазах её появилась такая нежность, что Тайрис невольно отвел взгляд. – Я тут Марвину вчера говорила, как ты на отца похож, когда он был в твоём возрасте. Оба вы на него похожи. С виду не двоюродные, а чистые близнецы. – Бабушка понизила голос. – А как на тебя погляжу, Тай, так будто отец твой рядом сидит.

Тайрис почувствовал, что в груди снова сжимается комок. Крепче стиснул нож и вилку – вот бы бабушка замолчала.

– Ты же знаешь, он в нашей семье был настоящей звездой. – Бабушка снова смолкла, нахмурилась, повернулась к Марвину: – Видал, что Тайрис в очках ходит? Умный значит, прямо как его папа.

Марвин захихикал, Тайрис не выдержал и фыркнул тоже. Почувствовал, как грудь слегка отпустило.

– Бабуля, да это просто очки, вовсе они не значат, что он умный.

– А вот и нет, они у него потому, что книжек много читает, – стояла на своём бабуля.

Марвин подмигнул, одновременно накладывая на тарелку ещё порцию каллалу.

– Мы сегодня поедем в Бафф-Бэй, Тай.

Бабушка покачала головой.

– Это ж был наш секрет, Марвин, а ты эк разошёлся, хотя я и велела тебе рот на замок… – Она посмотрела на Тайриса: – Ладно, он правду сказал, всё семейство хочет тебя видеть, Тайрис. Уж как они рады, что ты приехал! Сюрприз приготовили.

Марвин, едва сдерживая нетерпение, запрыгал на стуле.

– Ты, Тай, просто не представляешь, как это здорово! На пляж сходим!

– Ты же знаешь, что папа твой очень любил кататься в Баффе на сёрфе, когда рос, – добавила бабушка.

– А можно не вспоминать о нём каждую секунду?! – рявкнул Тайрис, не сдержавшись.

Все замолчали, тишину нарушало лишь гудение и шуршание насекомых снаружи.

Тайрис поймал на себе пристальный мамин взгляд, лицо её стремительно краснело. Не так должен был начаться этот день. Он знал: мама хочет, чтобы он хорошо себя вёл, радовался, говорил, как он доволен, что здесь оказался, но ему было не сдержать пламя, бушевавшее в груди, и слёзы, скапливавшиеся в глазах.

– Тай, помнишь, что я тебе говорила? Не надо так. – Мама мягко дотронулась до его руки. – И что говорил Джонатан – что тебе нужно побольше отдыхать?

– Да всё со мной хорошо, просто голова болит, потому что ты ночью открыла у меня окно. Это, видимо, аллергия, – пробормотал Тайрис и нахмурился.

– Я ночью к тебе не заходила. Наверное, это бабушка.

Бабушка покачала головой.

– Не, я к тебе уж всяко не входила.

– Ну, кто-то да входил. Я слышал, а ещё окно утром было открыто настежь. – Тайрис посмотрел на Марвина, но тот тоже покачал головой.