Когда она подбежала, Бодхи увидел маленькую, смуглую, жилистую старуху с пронзительно синими глазами. Она пыталась что-то сказать, но голос свистел перебитым дыханием.

Бросив на землю посох и суму, Бодхи побежал широким шагом большой охоты по тропе, на которую показывала старуха.

Подбежав к базальтовой скале, Бодхи увидел плачущего старика у входа заваленной пещеры.

Царевич поднял левую руку. Старик замолчал.

Сквозь слой щебня, песка и камней Бодхи услышал глухой женский голос и крики детей.

Голоса слабели. Старец упал на колени и заплакал.

Стальными ладонями, словно небесный кузнец в мастерской грома и молний, Бодхи хватал куски скал и швырял их далеко в сторону от завала.

В нем проснулся, клокотал, бурлил и взрывался сотнями белых солнц сгусток страшной красной энергии, который он впервые почувствовал в джунглях, когда выжил после страшной засухи.

Он мог вызывать ее. Но остановить ее было невозможно.

Она уходила сама.

Расчистив дорогу к входу, Бодхи увидел громадный рубленый валун, перекрывающий вход в пещеру и одновременно поддерживающий вершину каменного свода, не давая ему рухнуть.

Бодхи развернулся к старикам:

– Я отброшу этот камень и буду держать свод.

Вытащите из темноты детей.

– Пусть помогут тебе Боги, паломник!

Сцепив зубы, сделав сильный вдох животом, собрав всю энергию в чакре Манипура, Бодхи начал медленно поднимать и сдвигать валун.

Ступни стали входить в землю.

Натянутые мускулы спины готовы были разорваться.

Глаза налились кровью.

Из десен пошла розовая пена.

С рычанием взбешенного буйвола Бодхи отшвырнул в сторону камень-гору и мгновенно подхватил на плечи оседающий гранитный свод.

Бодхи еще раз посмотрел на стариков.

Первой вбежала в темноту и пыль старуха, за ней бросился косолапый старик.

Царевич слышал за спиной шум сдвигаемых камней.

Видел перед собой красно-желтые круги.

Чувствовал уходящие в пыль ноги.

Старуха вынесла из пещеры двух плачущих детей, старик – бесчувственную мать.

Бодхи приподнял гранитный свод и с криком атакующих джунглей резко прыгнул вперед.

За его спиной раздался страшный грохот.

Базальтовый свод рухнул, разбивая и разбрасывая во все стороны осколки камней, пыль и режущий щебень.

Было жарко.

Солнце накалило горы, реки, деревья.

Стояла знойная, зенитная тишина.

И только в сухой, желтой, летней траве сурово стрекотали воинственные, янтарные кузнечики, недовольные беззаботным танцем серых, хохлатых воробьев.

Старуха, улыбаясь глазами, поднесла царевичу воду в тыкве-горлянке.

Бодхи подставил ладони и омыл свое лицо.

Потом он сделал пять маленьких глотков.

Бодхи был воином.

Воин всегда оставляет последнюю воду самому слабому.

Старуха вновь протянула ему тыкву-горлянку:

– Пей, сынок. Это святая вода из священной реки Кавери.

– Как твое имя, старшая мать?

– Синивали.

– Где муж твоей дочери?

– Погиб, защищая город Чоли. Он был воином.

Бодхи вытащил из сумы золотой знак с пятью драгоценными камнями и отдал его старухе.

– Это Даршан. В городе вам дадут за него много золотых монет. У детей должен быть дом, сад и корова.

– Пусть Боги будут с тобой, путник.

– Мир и здоровье вам, собиратели меда.

Бодхи ушел, а бабушка Синивали в точности исполнила его желание.

На большие деньги, вырученные за пластину с изображением Паллавы, они купили на окраине города дом с большим садом и корову, дающую много молока.

Еще одну корову они подарили Богу Шиве.

А через много лет, в сезон дождей, под грохот грома и сверкание молний среди ночи проснулась мать Синивали.

Она посмотрела в темноту, и ее дочь услышала:

– Это был царевич Рудра.

Тот, кого я проклинала.

Поднимаясь на вершину пологого хребта, Бодхи внезапно остановился. Священная река Кавери была первой, которую назвал царь Рударам.