– А Мальгин есть?

– Мальгина нет.

– Ладно, – сказал я, – проверим Малыгина. Адрес какой?

– Поселок Нерль, – посмотрела в свои записи Ирина Дмитриевна.

– Значит, не он, – вслух подумал я, – в медальоне тейковский адрес.

– Не обязательно, – сказала Гаврилова, – мог призваться из Нерли, а адрес указать тейковский. Может семья переехала или еще что, может сам в Нерли жил, а мать в Тейкове, ее и указал. Да мало ли…

– Имя Петр не подходит, в медальоне первых две буквы – Се. Сергей, Семен, Серафим.

– Имя не подходит, – согласилась Гаврилова.

– На всякий случай позвоните в Нерльскую поселковую администрацию, может что-нибудь подскажут по нему.

– Хорошо, – сказала Ирина Дмитриевна и пошла к выходу. Но на пороге обернулась.

– По Мальгину…, – сказала она, – он ведь мог уже служить в армии на начало войны…

– Мог, конечно, – кивнул я. – Вы хотите сказать, что в таком случае в книге призванных по мобилизации его и не должно быть?

– В том и дело, – подтвердила она. – У нас уже был такой случай. Нужно было подтвердить призыв человека по мобилизации, а в книге нет. Потом выяснили, что он призван в Красную Армию в 40 – м году. Причем выясняли через ЦАМО (центральный архив министерства обороны) в Подольске, у нас в военкомате эти приказы не сохранились.

– Понятно, – задумался я, – а что если… проверьте, пожалуйста, по книге учета погибших и пропавших без вести. Выдавалось ли кому извещение на Мальгина.

– Проверю, – ответила Гаврилова и ушла.

Не успел я согнать с лица задумчивое выражение, как ко мне зашла Наталья Владимировна Шорина. Впрочем, я знал, что она зайдет, поскольку готовила двух наших контрактников, Губина и Солнцева к отправке на сборный пункт области в Иваново. Сразу после обеда мне их пришлось туда сопровождать. Такой принцип работы с контрактниками был установлен недавно и не сказать чтобы сильно кому-то (включая самих контрактников) нравился. Раньше, еще год назад, контрактники уезжали на сборный пункт самостоятельно, но с началом первой чеченской кампании, контрактники, собирающиеся на войну, были приравнены к детям, только научившимся ходить и которых нужно до сборного пункта вести, держа их за руку. Ладно, довели. Но и дальше нельзя спускать с них глаз. Считалось, что, если отвернуться, будущий контрактник немедленно зальет в себя ведро водки, будто для превращения в контрактника человеку нельзя быть трезвым. Со стороны кажется, ну и что? Напился, ну и вали обратно домой, ты же не призывник, который в армию должен попасть обязательно, а всего-навсего кандидат на контрактную службу. Нет, ребята, никаких вали! Потому что есть план отбора по контракту со всем вытекающими…

Эти два парня на пьянчуг были не похожи, оба возраста за 30. У обоих причины были схожи – нужда. И Губин, и Солнцев были деревенскими мужиками, единственными кормильцами в семьях. Работали в своих совхозах водителями, особого горя не знали, пока их совхозы не развалились и работы не стало. Почти все наши контрактники шли в армию по такой же причине, романтиков мало было.

…В облвоенкомат поехали на автобусе. Прибытие на сборный пункт было определено на 17 часов, выехали в 15. В дороге ребята больше молчали, думая каждый о своем, отвечали односложно.

– Отправлять вас будут из Нижнего Новгорода, туда же по окончании контракта и вернетесь…, – начал я, когда уже подходили к зданию облвоенкомата.

– Я бывал в Нижнем, – сказал Губин, – хороший город, чистый…

– Я не о том, какой это город, – сказал я, – денежный расчет будет производиться с вами в Нижнем перед убытием домой. Будьте осторожны. Там вертятся бандиты всех мастей. Уже были случаи грабежа уволившихся контрактников, имевших при себе большие суммы денег. Лучше всего деньги переводом на счет…