– Вначале ребятушки поучили уму-разуму… Опосля видно бы стало, работы у нас хоть отбавляй. Сам понимаешь, сюда не только с Руси, со всей Европы люди прибиваются. Даже собственный молотильщик бесов есть! Из доминиканских монахов, Бенедиктом зовут. Он у меня ведьм вынюхивает.

– Что же со мной тогда послал доморощенного знахаря?

– Ты о Савве? – Григорий махнул рукой. – Ни рыба ни мясо, ни кафтан ни ряса… Гишпанец-то носу со двора не кажет, собственной тени боится. Знает только, как лазать под подол, да на титьках чертовы метки отыскивать… Служит вроде пугала домашнего для девок. Я их Бенькой так застращал, что стали как шелковые. Готовят отменно и чистоту держат, что соринки не сыщешь.

Григорий с удовольствием хрустнул огурцом:

– Знатно строгановская соль держит, почитай полгода прошло, а лучше свежего!

Строганов аккуратно опустил дощечку, пригнетая камешком так, чтобы она скрылась в рассоле.

– Дело свое разумеешь, убедился. Только за комаром не с топором… Здесь не Москва и не Царьград. В Пелым тебя не отправишь, чтобы князя ихнего, Бегбелия, на тот свет благословить… Хорошо бы как стало, покойно!

– Подумываешь убить Бегбелия и воевать вогулов? – пытливо спросил Карий.

– Да надо бы… Только в этих лесах и десяти верст не пройдешь, как охотники вогульские тебя выследят, поймают и кожу сдерут. Потом в отместку нагрянут наши городки жечь, а у нас вместо рати мужики на полати…

– Тогда Бегбелий придет первым, – Данила направился к выходу, – раз вы не можете на войну решиться.

– Даже представить не можешь, что сейчас происходит! Пелымцы запугивают пермяков, посылая на них отряды, да под видом гулящего люда к нам на промыслы подсылают бывших полонян, а в городках и острожках через подкупленных холопов и баб распускают дурные слухи. Что станет, если колодцы окажутся отравленными, поднимется мятеж и в спину пушкарям воткнутся рогатины, если… – Строганов раздраженно отмахнулся. – Бегбелий уже похвалялся перед Кучумом первым взять всю Пермь Великую!

– Знать, не случайно над Кергеданом-Орлом крещеные вороны кружат…

– Если бы только вороны. Орел-городок стоит пять лет, а нашествие волков началось этой зимою… – сокрушенно сказал Григорий Аникиевич. – Только это другие волки, таких мы раньше не видывали: огромные, каждый пуда на четыре, а то и на пять с гаком вытянет! Умные, ярые звери… Местных волков перерезали как овец! Пытались облавы устраивать, только охотников не досчитались. Теперь сиднями сидим в городке и гадаем, не волколаки ли это…

– Предлагаешь мне волчьим отловом заняться? – Карий подошел к Григорию, стискивая его руки железной хваткой. – Я зверь хуже волка. Если приехал сюда убивать, значит, буду убивать. Мне все равно, кто это будет: человек, волк или оборотень!

Данила ушел, а взамен его, пыхтя и чертыхаясь, в погреб спустился приказчик.

– Слышал, Игнат?

– Как не слышать, батюшка, все слышал! Сущий дьявол этот Карий. Прав родитель-то ваш, лучшего душегуба на всей Руси не сыскать! Вы только прикажите, он-то уж наверняка глотку Бегбелию перережет! Только об этом, мыслю, помалкивать надобно…

Строганов посмотрел на приказчика и ухмыльнулся:

– Долго ждать, когда черт умрет: у него еще и голова не болела. Ты вот что, Игнат, расскажи-ка своей бабе по секрету, мол, прибыл к нам адский охотник, способный достать любого хоть из-под земли. Да скажи также, что Строгановы платят щедро и жаловали ему в услужение двух холопов…

– Да как же можно, батюшка! – в ужасе зашептал приказчик. – Ведь баба моя сущая дура, разболтает сестрам да кумушкам, а те разнесут по всей округе! Не ровен час, дойдет и до самой Югры!