6. Глава 5. Руслан

На смену злобе давно пришло равнодушие. Горькая пилюля унижений, проглоченная два года назад, выработала во мне иммунитет к оскорблениям деда. Сегодня я могу с высоко поднятой головой переступить порог его дорогого особняка и заплатить за ужин в нем. Даже оставить любимому деду чаевые за гостеприимство, если он соизволит его проявить.

На самом деле я вообще не собирался сюда возвращаться. Если бы не приближающийся юбилей отца, носа бы не повернул в сторону родины. Но он планирует пышное торжество. Отсутствие на нем старшего сына его огорчит, и мне потом ближайшие лет десять снова слушать, какой я непутевый отпрыск и плохой пример для младших.

Спрашивается, за каким чертом меня в дом деда понесло? Элементарно — надо хоть как-то наладить с ним отношения, чтобы на празднике не стать поводом для громких статей в газетенках местных журналюг. Этого отец мне тоже не простит. Новости обязаны пестреть только красивыми заголовками с фамилией Ярославцевых. Так уж у нас принято. Собственно, я и свой авторитет укреплю, когда моему деду посыплются комплименты от партнеров, ошеломленных моими американскими успехами. Тот любит задирать нос, гордясь потомством.

Уже при въезде во двор замечаю изменения. Раньше сад был сочно-зеленым, а сейчас в нем цветут розы. И на террасе вазоны с цветами. Кажется, даже портьеры на окнах стали светлее. Только камеры видеонаблюдения по углам так и торчат. Понатыкали их после похищения Эллы и не убирают. Не экономит больше наш заботливый Валентин Борисович на безопасности.

Охрана сообщает, что шефа нет, а госпожа Ярославцева дома. Обе. И Элла Валентиновна, и Майя Салимовна.

— Кто? — уточняю, усмехнувшись.

— Супруга Валентина Борисовича.

Очуметь, ну дед и отмочил на старость лет. Женился! А Элла, стрекоза, ни слова не сказала. Хотя о чем я? Мы с ней толком не общались эти полтора года. Я карьеру строил, она, наверное, любовь со своим телохранителем. Мне даже в соцсети заходить некогда было, да и ей тоже, учитывая, что у нас обоих они ничем не пополнялись. С отцом я тоже созванивался раз в месяц-два. Разговаривали пару минут, коротко говоря друг другу, что все хорошо. Самый долгий наш разговор состоялся на прошлой неделе, когда он заявил, что закатывает банкет на свое пятидесятилетие и мое присутствие на нем носит добровольно-принудительный характер, а мои терки с дедом его совершенно не волнуют. Этот старпер первым на примирение не пойдет. Гордый слишком. Вот и пришлось мне переступить через себя, заявившись прямо на его территорию.

— Окей. Поглядим, что там за Майя Салимовна.

— Вы поосторожнее, Руслан Богданович. Валентин Борисович за один косой взгляд в ее сторону уже пятерых уволил.

Неужели на молодой женился, раз бошки его людям кружит? К счастью, я не идиот, хоть и с притупленным инстинктом самосохранения.

Войдя в дом, в котором я вырос, уверенно шагаю в знакомом мне направлении — к лестнице. Элла наверняка в своей студии на третьем этаже. Ни разу не видел ее в библиотеке, а заниматься в спортзале в жаркий летний полдень — самоубийство.

Но до лестницы не дохожу. Улавливаю обостренным обонянием тонкий аромат запекающейся в духовке птицы и сглатываю слюну. Ольга и раньше отлично готовила, а сейчас от запаха мне хочется сожрать букет цветов в своей руке. Хоть что-нибудь, лишь бы утолить разыгравшийся аппетит.

Прости, Элла, обнимемся позже. Сначала жратва.

Сворачиваю в сторону кухни, и чем ближе подхожу, тем сильнее кружится голова. Я люблю Нью-Йорк, но от тамошней пластиковой еды уже тошнит. Совсем не то, чем меня тут баловала Оля… Оленька… Надеюсь, ты не пришибешь меня за ту выходку и не плюнешь мне в тарелку…