Нет, конечно, это не обеляет репутацию Марка, ведь его словесные издёвки ни с чьими перепутать нельзя. У меня нет слуховых галлюцинаций. Однако, быть может, он все же не такой уж и говнюк, как мне все время казалось?

– Турика посадили на домашние арест, лишив телефона. Марк не отвечает, фиг знает, где он, чем дышит и чем живет. Зато все прекрасно вчера видели, как вы вместе свалили с матана, после которого на уроки явилась только ты, – заявляет с упрёком в голосе Васильков, будто это даст мне понимание темы для разговора.

– Марк не выходит на связь? – после всего услышанного, это единственное, что невольно сорвалось с моих уст.

Что же ему такого сказал директор? Неужели, решил наказать сильнее, чем меня, по сути обычную девчонку без гроша и сильных заступников за спиной? Это больше напоминает бред.

– Да, я так и сказал, – сухо подтверждает Саша и склоняется ко мне. – А теперь скажи ты мне, Ромашка полевая, что вчера ты наговорила диреку такого, из-за чего пацанов отстранили от учебы?

– Мы… То есть, они… – я замолкаю, задумавшись.

А почему, собственно, Васильков не знает событий вчерашнего дня? Он же их друг. По крайней мере, они всегда трутся вместе. Неужели, Терентьев, у которого был способ дать знать, что он под домашним арестом, не сказал бы Саше почему они получили такое жесткое наказание?

Я не питаю особых трепетных чувств по отношению к дружбе других. Но и быть камнем преткновения тоже не горю желанием.

– Спроси у них сам, – собравшись с духом, выпаливаю на одном дыхании. Ладони дрожат, поэтому их приходится сжать в кулаки.

Мы сталкиваемся взглядами. И если в моих явно отражается противостояние неуверенности с взявшейся откуда-то упертостью, то в глазах напротив — ничем неприкрытая злоба.

И мне банальным образом становится вдруг страшно за себя. Саша никогда не показывал себя с такой стороны, будучи всегда в приподнятом весёлом настроении. Посмеяться он горазд, это точно. Но сейчас сразу видно — ему не до шуток.

Одноклассник ударяет по подоконнику кулаком. Сильно, с шумом и руганью, звучащей сквозь сжатые зубы. Ещё раз мажет по мне каким-то пугающим, темным взглядом, разворачивается и стремительно уходит по коридору.

Мне только и остаётся гадать, к худу ли это или к добру. Хотя, о чем это я? Конечно, к неприятностям.

Накрылся мой шанс остаться в этой школе.

16. 16. Катя

Оставшиеся учебные два дня в школе я хожу вся на нервах. Постоянно борюсь с желанием обернуться, проверить, не идёт ли за мной кто по коридорам. Посматриваю в сторону словно потерявшей ко мне интерес Камиллы, которая вдруг в отсутствие Марка решила всерьез взяться за учебу. А ещё ежусь от колючего внимания Василькова, который нет-нет да бросает в мою сторону, когда учителя отворачиваются, записки с вшивыми угрозами.

"Ты пожалеешь, что отказалась рассказывать мне правду".

"Бойся темный переулков, Ромашка".

"Как думаешь, если я скажу диреку, что это ты подстроила липовый случай с краской, кому он поверит?"

Я стойко игнорирую послания Саши, лишь поджимая губы и отворачиваясь после прочтения. Тем временем как внутри меня неистово бьётся сердце, словно пугливая птичка, закрытая в клетку.

Мне не страшно, что он действительно исполнит последнюю свою угрозу. Все же Светлана Георгиевна уже, словно думая наперед, стребовала с меня компенсацию за ущерб. Однако, мне было неясно, что предпримет Васильков дальше. Как далеко зайдут его угрозы и как скоро от пустых слов он перейдет к действиям.

После уроков в субботу у ворот школы меня привычно ждёт Костик. Мама как всегда решает посвятить себя косметическим процедурам, вместо того, чтобы повидаться лишний раз с дочерью, поэтому в машине мы едем вдвоем. И все бы ничего, однако за последние дни я прожила столько пугающих и странных моментов, что мне вдруг становится понятно — я так и не разобралась с главным.