– …кая… Катя!

– А? Что? – оглядываюсь торопливо. Посторонние звуки доносятся до меня словно сквозь вату. Но вот приближение Марка не заметить довольно сложно. Особенно, когда он останавливается буквально в полуметре.

– Что тебе сказал директор?

– Ничего из того, чем бы я хотела поделиться с другими, – говорю бесцветно и делаю шаг назад. – Держись от меня подальше, Костров. Пожалуйста.

– Ничего не выйдет, – самодовольно отзывает он, с усмешкой наблюдая за моими потугами дистанцироваться.

– Это ещё почему?

– Наш уговор. Помнишь?

Я не отвечаю. Марк прекрасно знает, что я не забыла о нем. Но он даже не подозревает, насколько бесполезен будет этот треклятый уговор, если меня выгонят из школы.

И если выбор встает между спокойной учебой до конца одиннадцатого класса и возможностью наладить отношения с одноклассником, который так долго отравлял мое существование, то все вполне очевидно. Жаль только, что первое без второго в принципе невозможно.

14. 14. Катя

На следующий день я встаю ни свет, ни заря, чтобы собраться и уйти из дома раньше того, как проснется мама и Костя. Весь вечер мне было стыдно смотреть их в глаза, особенно последнему, поскольку директор четко упомянул его, когда говорил про последний шанс.

Я не знала, что они знакомы со Степаном Дмитриевичем. Но теперь чувствую себя словно предательница. Ведь Костя может лишиться хороших связей. Из-за меня, из-за моего глупого и безрассудного поведения…

К счастью, загрязнения формы после падения оказались не такими уж серьезными, с ними я расплавлюсь с помощью влажной губки и воды. Разве что по капроновым колготкам пошла стрелка, так что их приходится заменить на другие.

С унынием смотрю в зеркало, понимая, что так и не додумалась посетить парикмахера, чтобы подровнять неровные концы своей новой прически. Неудивительно, что директор меня назвал недоразумением. Собрав волосы в куцый хвостик, тяжело вздыхаю. В зеркале как будто действительно отражается лишь тень. С печальными, слегка испуганными болотно-серыми глазами и опущенными вниз уголками губ. Ещё и уши из-за тугого хвостика выглядят так, словно мне весь вчерашний вечер показали "Москву".

Наверное, поэтому из дома я выхожу в слегка подавленном настроении.

На улице идёт дождь. Тяжелые капли срываются с кучковатых туч, разбиваясь о серый асфальт. Откуда-то издалека едва слышны раскаты грома, их заглушает шум утренних автомобилистов. А я… даже не подумала взять с собой зонт.

Мчусь торопливым шагом, двигаясь к спуску в метрополитен, на этот раз не отвлекаясь на яркие вывести местных заведений фастфуда. Ничего мне утренние завтраки хорошего не принесли.

Одежда промокает до ниточки в секунду, тугие и стремительные капли проникают за шиворот, заставляя то и дело прибавлять шаг, а то и вовсе вздрагивають от озноба. И вот, когда до заветного козырька подземки остаётся всего-ничего, зачем-то оборачиваюсь.

Неспешно скольжу по редким прохожим взглядом, словно пытаюсь найти среди них кого-то, кто… превратил мою жизнь в кромешную тьму.

Глупости какие-то! Зачем мне хотеть видеть сейчас Марка? Он же снова втянет меня в какую-нибудь историю, от которой я не факт, что после отмоюсь.

Да и он не дурак, едва ли бы захотел прогуляться в такое-то утром на своих двоих. Явно на такси до школы доберется или с личным водителем. Если вообще заявится на уроки.

С подобными тяжелыми мыслями спускаюсь вниз, использую карточку метро, которую пополняю со своих карманных, и наконец захожу в вагон. Внутри уже многолюдно, несмотря на раннее время, из-за чего мне приходится пристроиться стоя у выхода. Люди, которые используют метро, довольно разноплановы. Они похожи на набор фломастеров, где у каждого цвета есть оттенок. Вроде все одинаковы по назначению, но используются для раскрашивания разных деталей одного рисунка. Однако сейчас собравшихся в вагоне людей кое-что все же объединяет. Нестерпимое желание поспать.