от этой мысли на губах то и дело появляется мечтательная улыбка.

В ошибочности своих домыслов я убеждаюсь на уроке географии. Кострова в классе нет, и я испытываю странную смесь досады и сожаления на этот счёт, поскольку ещё перед выходом в школу задалась целью поблагодарить его.

"Ну, ничего, в другой раз", – мысленно подбадриваю себя, качая головой. К тому же, одна попытка помочь мне в беде, совсем не означает, что впредь он будет вести себя так же. Вдруг, он действительно просто не выносит женских истерик, как и многие другие мальчишки?

Довести мысль до ума мне не позволяет голос учительницы, Дарьи Андреевны. Великовозрастная географичка редко просит помощи у класса, чаще всего с презрением относясь к ученикам. Но сегодня все иначе. В середине урока, метаясь между поиском своих очков с толстыми линзами и электронной указкой, она вдруг беспокойно охает, сползая на стул.

Класс замирает в тревоге. Все же дама взрослая, пусть и злая, как стая голодных собак. Мало ли сердце прихватило или чего хуже… Однако наши доводы не подтверждаются.

Оказывается, Дарья Андреевна просто позабыла принести карты на урок. Наверное нетрудно догадаться, кого именно она выбирает на роль посыльного?

Конечно же меня отправляют за картой мира в лабораторный кабинет, который находится в другом конце учебного корпуса. И все бы ничего, я даже рада пройтись, избавившись от нудных сухих рассказов учительницы. Однако прошлый учебный год научил меня во всем искать подвох. Искать и ждать беды даже там, где она в принципе не предполагается.

И я нахожу её. Да, эту самую беду. Она поджидает меня в самом лабораторном кабинете, на пороге которого какой-то умник пролил ужасно скользкую жижу. Не знаю, что это. Да и думать времени у меня нет, когда летишь на пол, больно ударяясь копчиком в целом — сложно что-либо делать, кроме как кричать.

Но крик не спасает. Ведь за одной напастью всегда следует другая. Стоит мне только случайно задеть дверь, как на мою голову обрушивается тонна, не менее, литров краски. Белой.

Видимо какой-то умник насмотрелся старых юмористических передач о школьных проказах, иначе я не могу найти понимания всего происходящего.

– Ах! Что здесь происходит? Романова, снова ты! – восклицает завуч, которая как раз так удачно проходила мимо.

– Я тут причем…

В общем говоря, на урок я так и не возвращаюсь. Сначала трачу лавину времени на то, чтобы выстирать свою одежду в уборной, благо то была не совсем краска, а белила из малярных запасов. Из как раз ещё летом выделили на реставрацию старого крыла школы. В недостатке стройматериалов разумеется обвиняют меня. А после… Нет, к директору меня не ведут, напротив, отправляют домой. За родителями.

"Вот спасибо!" – во мне одновременно бушуют злость и отчаяние. Разумеется, я не спешу выходить из школы в мокрой одежде. Там же осень, ветер холодный, да и в такси меня едва ли пустят в таком виде. Поэтому я вновь держу путь в библиотеку, надеясь, что на этот раз застану там… да хоть кого-нибудь!

– Что с тобой случилось, Катя? – Евгения Семёновна не сдерживает удивлённого вскрика, стоит мне появиться на пороге ее харам знаний.

– Обычный вторник, – повесив плечи, не спешу делиться подробностями. На душе так гадко, что хочется сделать что-нибудь такое, от чего тут же полегчает. Идея приходит спонтанно, стоит мне только бросить взгляд на заваленный учебниками библиотекарский стол.

– Можно одолжить у вас ножницы?

Так я и остаются без копны своих длинных волос. Было жалко с ними прощаться, но деваться некуда, белила испортили все концы. А то, что неровно состригла… Ну, я и не парикмахер.