как в ее сторону посматривали его верные друзья.

– Верни новенькой мобилу, – в привычной ленивой манере отзывается Марк, даже не вставая с места. А я тем временем впадаю в осадок.

Что он сказал? Нет, вернее, не так. Что он сделал? С каких пор сам Костров всея Руси встаёт на мою сторону? Ах, да, кажется со вчерашнего дня. Но, извините, зачем ему это? Понимаю, утром решил повыделываться перед Саше и Артуром. Понимаю вчера — хотел устроить настоящий концерт. Но сейчас-то зачем? На глаза у всего класса… Это новый способ самоутвердиться?

– А то что? Натравишь на меня своих шавок? – хмыкнув, смело заявляет Камилла, но теряется, когда Костров вдруг начинает поднимать с места.

Медленно, с какой-то даже звериной грацией он приближается к ней, и я даже забываю о чертовом телефоне, завороженная представившийся зрелищем. А следом склоняется к ее уху, и до меня, поскольку мы находимся близко, доносится его шепот.

– Дорогая улиточка без домика, – с угрозой тянет Марк, обращаясь к Камилле. – Мне стоит упомянуть, чьи предки погрязли в банкротстве, находясь по уши в долгах?

На мгновение спина Селезневой становится настолько прямой, что кажется будто одноклассница проглотила палку. Но Камилла быстро приходит в себя. Сильно толкает Марка в грудь и со всей дури, что в ней есть, не глядя бросает в мою сторону мобильник.

– Пошел ты. И ты, грязная нищенка!

Ее оскорбления проходят мимо меня. Как и то, что Камилла пропадает с горизонта. Потому что все мое внимание приковано к телефону, что упал прямиком к ногам экраном вниз. Дрожащими руками я поднимаю свой мобильник и вижу разбитый дисплей.

Но это не самое страшное. Потоксканный экран всегда можно заменить, а вот отправленное с моего аккаунта смс, которое напечатала не я…

"Буду ждать встречи с тобой, мой сладкий", – вот что успела отправить Косте моя зловредная одноклассница. Сообщение не отменить — экран не не реагирует на прикосновения.

И именно это заставляет меня окончательно поддаться эмоциям.

Из последних сил сдерживая слезы, я вылетаю из класса со звонком на урок. Я слышу в спину удивленный восклик учительницы, которая попадается мне в коридоре и кричит что-то вслед, слышу звук своего торопливого шага, судорожного дыхание от сдерживаемых всхлипов, но все это проносится фоном.

Потому что это все там, снаружи, а внутри меня словно разваливается конструкция из домино по чьей-то неосторожной попытке пошутить. И я стремлюсь вдоль коридоров, позабыв об уроках, школьном уставе, в которым нам вечно тычут учителя, практически не разбирая дорогом.

Мне срочно нужно к нашему библиотекарю — Евгении Семёновой. Единственному человека в это школе, кто ко мне прислушивается. Попрошу у нее телефон, позвоню Косте, скажу, что это была шутка.

Иначе… Иначе, мне кажется, мой мир окончательно развалится на части.

Но дверь в библиотеку закрыта. С какого перепугу в первый учебный день?!

Я скатываюсь по двери, усаживаясь прямо на пол, не чувствуя опоры под ногами. Мне страшно. Действительно страшно лишиться того порядка, домашнего устоя, комфорта и покоя, о которых я мечтала, пока жила с отцом.

Как отреагирует Костя? Что если расскажет маме? Она отправит меня обратно?

Я обхватываю колени руками, чувствуя как по щекам катятся обжигающие капли.

Это конец. Даже если расскажу все после школы, может быть уже поздно. Что если мама увидит? Она ведь ни за что не захочет слушать, что это была всего лишь очередная издевка от других. В ее понимании школьный буллинг — подростковая ерунда. А вот посягательство на ее возлюбленного…

– Не думал, что, чтобы довести тебя до слез, достаточно разбить твой телефон, – вдруг доносится голос со стороны, сбивая меня с толку.