– Я готов, – Яша поправил воротничок, – только нужно пирожных, из «Праги», коньяку хорошего, марочного, и Лиле…

– Не учи француза обольщать женщин, – Борис подтолкнул Яшу к выходу, – и мужчин, кстати, тоже!

У Карасиков был накрыт стол, Зинина мама кокетничала с зятем, подливала ему домашней наливочки, ах, Борис, знаете? Это Ерофеич! Ха-ха-ха, мой дедушка так его готовил! Ах-ха-ха, в печке! Бутылку глиной обмазывали, ах-ха-ха… Не знаю, – басил Валерий Викторович, – у нас, в Белоруссии, мы больше самогоночку уважали, и винцо такое, неслабое, из падалицы, знаете ли… Торжественную часть нарушило хныканье Лили, и тотчас все засуетились, и только Борис остался за столом, задумчиво поигрывая тупым ножом, ставя его аккуратно между пальцев, – раз -два-три-четыре, раз-два-три… Когда девочку умыли, переодели, вынесли показать «отцу», Борис постарался придать лицу выражение восторга, но вышло плохо. Повисла пауза, а потом родители наперебой начали говорить, какое это счастье, что вот, их старость обрела смысл, они только и начали жить, вот, Боречка, будут и у вас внуки… и снова повисла пауза. И вдруг Зинина мать, словно прозрев, заголосила, – Боря! Ой, Боря! Я все поняла! Ой, я дура, Валера, я дура, он хочет Лилю нашу увезти, да? К Зине, в Париж свой? Отнять? Не да-а-а-м, не да-а-а-м, кровиночку мою, – она зашлась криком, схватилась за сердце, Яша и Валентин Викторович забегали, и только Борис сидел неподвижно. Отбросив нож, он встал резко и сказал, – Яша? Идешь?

У подъезда, закуривая, Борис бросил зло и нервно:

– Избави Бог от такой миссии! Ребенка у бабки с дедом отнимать! Кто я? Живодер? Живите, как хотите, мне все надоело. Всё! Слышишь, Яша? Всё! Сам ищи Зину, сам… всё – сам. Я умываю руки, – и быстрыми шагами отправился в сторону перекрестка. Яша, постоял, подумал, и вернулся в подъезд.

– Яша, что ты о Борисе этом знаешь? – Яша и Валерий Викторович пили на кухне тошнотворно сладкий ликер, – понимаешь, Зинка нас перед фактом поставила, и все!

– Да что знаю, что знаю, – Яша отодвинул рюмку, – давайте, я за водкой схожу, слипнется же все! Что знаю… ну, Борис юрист. Академию МВД окончил.

– А чего он в Париже делает? – Валерий Викторович приоткрыл холодильник, – котлету будешь? Холодную?

– Давайте, – Яша взял котлету пальцами, – в Париже тоже юристы нужны. – Про выходы Бориса на подиум в качестве модели Яша умолчал. – Потом Зинина фирма, там ведь всякие бумаги, договора, вот, Борис и всем этим занимается. Боря умный.

– То-то я смотрю, он Зинку окрутил! Это ты, Яшка, дурень! Как ты мог такую девку упустить! Э-э-х, – Валерий Викторович наполнил рюмки, – мы ведь с матерью поняли, что Борис этот непростой, уж больно у него рожа такая…

– Какая?

– Не наша, одним словом, – и Валерий Викторович выпил, – и хочет он внучку у нас забрать. Это я давно разнюхал! Таких случаев по телевизору! Каждый день! И Зинка тоже звонила. Намекала. Привезите, говорит.

– Когда звонила? – Яша раскрыл рот, – что же вы молчали?

– Да она просила молчать, а сама прям ревмя ревет, папочка, мамочка, как там Лилечка моя драгоценная…

Две недели после того разговора пролетели так быстро, что Яша и сам не заметил. Ему вдруг предложили сделать костюмы для исторического сериала, который скоро запускался на центральном телевидении. Работа обещала быть не только хорошо оплачиваемой, но и безумно интересной – 18 век, исторический костюм, отшивать будут в мастерских студии «Баррандов», в Чехии, да еще натурные съемки, да еще актеры, да еще актрисы! Яша, который об историческом костюме имел представление самое приблизительное, отказывался, но продюсер, друг Темницкого, настаивал, и Яша, ужасаясь своей смелости, согласился. Пока еще не наступила беготня с утверждением актеров, пока весь маховик только-только начал раскручиваться, Яша решил навестить дочь. На телефонные звонки никто не отвечал, но это Яшу не насторожило – могли отключить звонок, чтобы не мешать ребенку. Взлетев по лестнице, Яша побарабанил костяшками пальцев – тишина. Постучал. Слегка надавил на кнопку звонка – брызнуло звуком в прихожей – никто не открыл. Вышла соседка из квартиры напротив – чего шум устроил? Нету их. На дачу уехали. Иди, Яша, иди. Какая дача, – хотел спросить Яша, но промолчал. У Карасиков дача была только казенная, но ее, когда отец вышел в отставку, отобрали.