«18 век во Франции» оказался 17 веком, но, по счастью, там же. «Виконт де Бражелон» вдохновил сценаристов, сценаристы вдохновили режиссера, а режиссер – продюсеров. Началась длинная и нудная подготовительная работа, так как снимать было решено быстро и весело. Никто не знает, как причудливо тасуется колода, но режиссером стал Темницкий, не снявший до того ни одного фильма. Зато у Жени Темницкого было имя, и слава, приправленная многочисленными скандалами. Сам по себе Темницкий был вполне трусоват и тих, но 90-е, это вам не эпоха советского кино с парткомами на киностудии – тут нужно было заранее эпатировать публику. Да чего там снимать, хорохорился Темницкий в ресторанах Дома кино, ВТО, Дома журналистов, Дома Композиторов, – всё дело в одном! – и Темницкий ловко стряхивал невесомый столбик пепла в чью-то услужливо подставленную чашку, – дело в актерах! На другой день Темницкий заявлял, что все дело в сценарии, на третий – что в выборе натуры, на пятый – в операторе, на сто двадцатый – что все дело в деньгах. Вокруг Темницкого летали, трепеща крылышками, актрисы и актеры – летали, конечно, молоденькие, старшие Темницкого поили, кормили и объясняли, что только они и есть гордость отечественного кинематографа. Вспоминались заслуги истинные и мнимые, подсылались письма с перечислением никому не известных фильмов, шедших на провинциальных экранах. Темницкий блаженствовал, поощрял ажиотаж, хотя уже начал задумываться над тем, что пора бы и снять кино. С режиссурой было решено гениально просто – Темницкий набрал команду талантливых ВГИКовцев, молодых, зубастых и чрезвычайно креативных, а те уже нашли операторов, звукорежиссеров, и только на подбор актеров поставили настоящих зубров, точнее, зубриц с «Мосфильма». Яше Темницкий посоветовал сделать то же самое, и Яша набрал неплохую команду из Школы-студии МХАТ, выпускавшей художников по костюму. Разыскали, и с величайшим почтением приняли на студии старейших преподавательниц театральных ВУЗов, которые еще помнили, как носить фижмы и как садиться во фраке – хотя фраки в «Виконте…» не были предусмотрены. Работа закипела, и, оказалось, так здорово очутиться в эпицентре этой сумасшедшей толчеи, и съемочная группа была так молода и заряжена таким энтузиазмом, что Яша позабыл обо всем. Конечно, Магда не замедлила появиться. Яшка, – бросила она на ходу, – мне нужна роль, – и скрылась в ванной. Всю ночь они сидели и пили восхитительное вино, которое Магда привезла из Грузии, курили, обсуждали общих знакомых, строили планы, и даже окончили ночь в одной постели. Яша вдруг разволновался, а Магда, оставаясь прохладной и сонной, покусывала подушечку указательного пальца и говорила, что она не то, что хочет сниматься, но ей нужно, потому что в ней гаснут жизненные силы. И её гуру… Кто-кто? – глупо переспросил Яша, – ГУРУ? Ну да, – безмятежно откликнулась Магда, – а что? Он поддерживает мою мысль о том, что я должна пережить иное рождение. Как раз во Франции. Роли распределили, – заметил Яша, – ты же, поди, на главную метишь? Скажи Темницкому, – Магда оставила палец в покое, – что я склонна портить жизнь тем, кто забывает о том, что испортил жизнь мне.

Магде дали роль Луизы де Лавальер.

Темницкий, памятуя о том, что деньги всегда кончаются неожиданно, справедливо рассудил, что «Францию» нужно снимать во Франции, и снимать – сразу. Собственно, снимать во Франции следовало бы всё, но бюджет! Темницкий решил сделать ставку не на натурные съемки, не на интерьеры, а на костюмы. Яша, сказал он, сделай нам, чтобы было красиво и дорого! Там все сплошь крупный план, Людовик, знаешь ли, XIV, кардиналы, графы… тут эдак надо, как, помнишь, у Гумилева?