– Что же, не вижу ничего плохого. К слову, кому отдадим канцелярию? – Слуги вытерли потный затылок императора.

Юстиниан и Нарсес переглянулись.

– Квестору Проклу, – последовал ответ евнуха. – Назначение оформим в течение дня. Ежели у кого есть возражения – высказывайте.

Последовала триумфальная тишина. Сам Прокл лишь пожал плечами.

Через несколько минут присутствующие принялись покидать помещение. Выйдя в коридор, они почувствовали себя свободнее, словно переставая играть роли, и вальяжно зашагали в разные стороны. Василевс Юстин попросил слуг и даже Маркела выйти. Дождавшись, пока в комнате останутся лишь евнух и его племянник, он воодушевлённо сказал последнему:

– Мать с отцом гордились бы тобой, Пётр!

– Дядя, ты обещал… – занервничал Юстиниан.

– Прости, всё время вылетает из головы, – ответил император и, опершись на трость привстал. – Что же, дела на тебе. Отбуду как можно скорее.

Юстину доложили о целебных свойствах недавно найденной пещеры во Фракии, и он не стал отказываться от возможности побороться с наступающей немощью.

– Можешь не спешить с возвращением, я справлюсь. Объедь все монастыри, как и хотел, – дал напутствие дяде Пётр Савватий.

Юстин улыбнулся, но совсем мимолётно:

– Кстати, Ефимия мне всё лысину проела. Считает, ты её избегаешь. Только это по секрету.

Юстиниан насупился:

– Сам знаешь, некогда.

– Зайди сегодня. Тебе всего лишь спуститься! – бросил император и поплёлся в свои покои.

В зале остались двое.

– Ваше сиятельство, напоминаю: через час встреча с архитекторами, – заговорил Нарсес. – Завтра, до полудня, обсуждение нового календаря.

– Помню, – сухо ответил Юстиниан. Он взял в руки свинцовую печатью с крестом, до того момента лежавшую на краю стола. – Что происходит за границей?

– О франках и вестготах ничего нового не слышно. Из Африки вестей нет. Зато есть из Италии: папа вернулся к остготам и, как толкуют, попал в опалу – не смог договориться с вашим дядей и поплатился.

– Амаласунта?

– Подступаемся, ваше сиятельство.

– Отлично, её недовольство отцом-маразматиком надо использовать! – Юстиниан громко ударил печатью по подвернувшемуся документу.

– Персы… – начал евнух.

– С персами всё яснее некуда, пока Кавад занят Лазикой и Арменией. Дадим передышку – стервятники накинутся на восточные диоцезы.

– Точнее и не скажешь.

– Велизарий снова на коне, похвально. Скрытый полководческий талант даёт о себе знать.

– Может и так, ваше сиятельство. Рано делать выводы. К тому же, верховные командующие недовольны его личным отрядом. Прислали публичную жалобу. Заговора нет, но я могу перечислить имена…

– Пустое. – Юстиниан ухмыльнулся. – Чуют, куда дует ветер. Лет через пять или, даст Бог, через десять, они захотят полезть на трон. И тогда букеларии сослужат мне услугу.

– Вы очень дальновидны.

– Полно лести, Нарсес. Надо срочно передать сообщение Флоре. Только выбери надёжного человека.

К долгожданному посещению библиотеки Большого дворца Кесарий готовился основательно: посетил цирюльника, прикупил новую тунику вместо выцветшей старой. В назначенный день он добрался до Воловьего форума, а затем пошёл по Меззе.

Мезза или Средний проспект – главная улица столицы, посему самая безопасная. Прямой линией она начинается от неприметной Святой Софии, продолжаясь до стен Константина, внутреннего рубежа защиты, а дальше стремится к Золотым Воротам. По ней вполне можно пройти с повязкой на глазах. А ширина её позволит пятёрке повозок бок о бок мчаться наперегонки.

Прокопийский миновал высокие портики домов и торговых представительств, что редеют у Большого рынка, опоясывающего колонну Константина с золотой статуей на вершине. Далее он достиг площади Августеон, с которой попадают на Ипподром, в Термы, в ту же Святую Софию, а также в здание Сената и, конечно, во дворцовый комплекс.