Мистера Берчелла я слушал, раскрыв рот, завороженный его рассказом так, что даже ни разу не оторвал взгляд от его лица и не глянул вперед, на дорогу, и так бы продолжалось и дальше, если бы мои уши не уловили тревожные крики. И тогда, впервые повернув голову, (это был какой-то кошмарный сон) я увидел свою младшенькую дочку летящую в неимоверных позах посреди бурного потока, с которым она тщетно пыталась сладить – оказалось, что лошадь взбрыкнула и сбросила её с седла. На моих глазах она уже дважды с головой уходила под воду, а я от неожиданности, впал в ступор, и не успевал соскочить проворно с лошади, чтоб придти ей на помощь. Я был в полном смятении, нога не хотела выходить из стремени, и иногда мне казалось, что я уже не в состоянии её спасти. Гибель её, казалось, была окончательно предрешена. Но вдруг мой спутник, с разу оценив, какая ей угрожает опасность, прекратил разговор и смело кинулся в воду. В общем, после многих треволнений и борьбы со стихией ему наконец удалось схватить её и вытащить на другой берег.

Мы же, спешно отправившись вверх по течению реки, скоро нашли брод и благополучно переправились на противоположный берег. Не столько словами, сколько бурной жестикуляцией мы пытались выразить нашему избавителю свою благодарность. Благодарность моей дочери была неописуема, её легче было бы представить, чем пытаться описать. Она была почти нема, и только взгляды выражали её чувства, когда она стояла рядом с ним, продолжая опираться на его крепкую руку, словно не веря, что ей снова не потребуется его помощь. Моя жена тоже внесла свою лепту в благодарственный хор, предположив, что и нам когда-нибудь представится возможность отблагодарить этого джентльмены своим приютом и вниманием.

Затем, как только мы всей компанией подкрепились обедом в ближайшей харчевне, мистер Берчелл тепло попрощался с нами. С этой точки путь его лежал в другую сторону, а мы тронулись и поехали своей дорогой, причём жена не преминула отметить, что мистер Берчелл ей до странности симпатичен, что он по всей видимости просто очень хороший человек, и что обладай он к тому же благородным происхождением и приличным состоянием, позволившим ему помогать такой семье, как наша, то о лучшем женахе для нашей дочери, чем он, и мечтать не пришлось бы!

Слушая эту наивную и в чём-то надменную речь, я не смог сдержать снисходительной улыбки, впрочем, не в моих правилах было осуждать чьи-то совершенно невинные заблуждения, если они доставляли кому-то хотя бы немного радости.

Наш новый приют мы нашли в небольшой деревушке, где сельские жители своими руками возделывали землю, не сталкиваясь с нуждой, и не зная предосудительного избытка. Собственное хозяйство доставляло им почти всё необходимое, и посему они лишь изредка выезжали в город за покупками. Я полагаю, что некоторые вообще никогда не бывали в городе. Вдали от больших городов и света они сохраняли первозданную простоту нравов и скромную и неприхотливость манер, и отстав от века, даже не додумывались вменить себе в заслугу эту божественную умеренность. Их будни были целиком посвящены трудам праведным, и потому трудились они весело и с огоньком, а в праздники, само собой разумеется, вовсю предавались досугу и развлечениям. В сочельник здесь до хрипа пели гимны и водили хороводы, а в утро святого Валентина одевали девушек в ленты, на масленицу пекли блины, первого апреля изощрялись в остроумии, и накануне Михайлова дня свято блюли древний обычай колоть орехи, благо не на голове у соседа..