– Ах, на ужин мы всё-таки приглашены, – фыркнула госпожа Фридгонда и снизошла до милостивого разрешения: – Ладно, можешь показать нам дорогу. – Она сделала Нэдвину повелительный жест и тихо, но грозно одернула девушек: – Хватит красоваться перед этим пустоголовым рыцарем! – Затем задержала взгляд на Нианоре и добавила с брезгливым удивлением: – Что у тебя в волосах, дочка?

– Цветок. – Под строгим взглядом матери девушка опустила глаза.

– От Нэдвина, – язвительно добавила Мюриэлла.

– И когда только он успел? Выбрось эту гадость! – возмутилась Фридгонда, выдернула из волос Нианоры болотницу и бросила на пол.

Нэдвин, уже дошедший до дверей, ведущих в гостевые покои, и ожидавший, пока дамы его нагонят, покашлял, выражая нетерпение. Фридгонда решительным шагом устремилась к нему, наступив попутно на цветок. Надменно вскинув голову, за ней последовала Мюриэлла, также не забыв задеть цветок каблуком. Вздохнув над своим раздавленным сокровищем, Нианора поплелась за матерью и кузиной. «Можно подумать, что не она, а Мюриэлла – дочь госпожи Фридгонды», – подумала Белен и покосилась на Дориана.

– Хватит глазеть на господ. Пойдем уже.

К вечеру в Серые Башни прибыли еще гости, и все они собирались предстать перед князем Ромуальдом на вечерней трапезе. Лотар шел на сегодняшний ужин без удовольствия. Из гордости он бы не признался в этом, но присутствие Нэдвина из Тамбры его тяготило.

Нэдвин был любимцем публики, воины и рыцари брали с него пример. Князь Ромуальд, как догадывался Лотар, был бы не против, если бы и его сын выглядел таким же удальцом. Ведь Нэдвин, хлебом его не корми, обожал поединки на мечах, состязания в стрельбе из лука и тому подобные соревнования. А Лотар, хоть и владел оружием получше него, принимал участие в этих забавах с таким лицом, словно лимон проглотил.

К тому же Нэдвин, будучи далеко не писаным красавцем, умел произвести впечатление на дам. Девушки находили его романтичным и вообще просто неотразимым. Даже госпожа Лидиана, которая сама могла бы одним взглядом сражать рыцарей пачками, и та, кажется, волновалась, когда Нэдвин оказывал ей знаки внимания. Всё это порядком раздражало Лотара, но, если бы кто-то сказал ему, что он завидует, молодой князь рассердился бы.

В боковом коридоре перед входом в трапезный зал Лотар остановился, борясь с желанием вернуться к себе и поужинать в одиночестве.

– Что-то ты бледен, хозяин. – Шедший позади Дориан повернул Лотара лицом к себе и проверил взглядом его костюм, который сам приготовил для молодого князя на вечер. – Неужели ты тоже взволнован встречей с рыцарем Нэдвином?

– С ног валюсь от волнения, – фыркнул Лотар, позволяя слуге одернуть на себе черную куртку из дорогого сукна и поправить вышитый ворот тонкой зеленой рубашки. – Бесит меня этот павлин.

– Рыцарский дух соперничества? – с усмешкой поинтересовался друид.

– Он мне не соперник, – с презрением сощурив голубые глаза, ответил Лотар.

– Тем более обидно, что все смотрят только на него, – с насмешливым сочувствием покачал головой Дориан, расправляя манжеты на рукавах его куртки. – Ты же сын князя! Там такие девчонки. – Он посмотрел поверх плеча Лотара в раскрытые двери. – Иди и выбери себе самую красивую или самую богатую.

Лотар оглянулся на трапезную. Из-за множества свечей в бронзовых люстрах, свисавших с потолка, там было светло если не как днем, то как летним вечером. В ожидании, когда появится князь Ромуальд и можно будет пойти к столу, гости прохаживались и болтали.

– Нэдвин уже выбрал себе самую красивую, – сказал Лотар, увидев смуглого рыцаря, стоящего в нише окна рядом с госпожой Нианорой. – И самую богатую.