– Эх, мало ты знаешь о наших племенах, – покачивав головой, ответил Радимор, – издревле было заведено: у каждого князя своя вотчина, так он ее и обороняет. А каждый ван – человек вольный, сам князя себе выбирает. А зачем же князьям помогать друг другу, когда легче вольный люд на свои земли поселить. Вот и нету между ними мира, а союза тем более вовек не будет.

Дорстан этому не мог возражать. Сержант почти ничего не знал о ванских обычаях, а поэтому и все мысли, что приходили ему на ум, с грустью приходилось отметать. «Другой народ, другие обеты», – с прискорбием сделал вывод Красный всадник.

– Одна надежда, что Вторые боги уладят гнев Первых и восстановится правда на ванских землях… – продолжил Радимор, – а об этом лишь волхвов можно смиренно просить…

Дорстан взглянул на Эдмунда, чье лицо вновь покраснело от гнева при упоминании жрецов иноверцев.

Заметив возникшую напряженность и воспользовавшись тем, что все вновь замолкли, главный страж острога поспешил побыстрее закончить встречу:

– Ладно уж, отобедали мы да поговорили, пора и к ночи готовиться. Поодаль от башни стоит хижина одна. Там и место для гостей острога, – проговорил Радимор.

– Благодарим тебя, хозяин, за пищу и кров, пусть Создатель… кхм, – снова оговорился Эдмунд, – пусть благо всегда будет в твоем доме.

Путники поднялись из-за стола и отправились к двери. Братья уже собрались откланяться, когда Радимор, продолжавший сидеть на своем месте, остановил их.

– Подождите, дайте сказать совет вам, – голос хозяина избы звучал твердо. Красные всадники повернулись к нему лицами, удивившись грубости тона, с которым Радомир обратился к ним. Ван же, не отрывая взор от внезапно появившегося у него в руках амулета, продолжил: – за Среднестолем вам пути на север нет – князь Веротеньский любых чужаков в своих землях видеть не хочет, устроит охоту и на вас. Отправляйтесь в Златоград, оттуда по морю вам дорога к Новому берегу, – жестко и четко выговорил хозяин избы.

– Мы учтем твои слова, – благодарно кивнул Эдмунд, после чего братья распрощались с Радимором и покинули его дом.

Последние лучи солнца прощались с воинами, исчезая за земной твердью. Но Красные всадники не торопились отправиться в предоставленную им хижину. Немного не дойдя до дверей избы, Эдмунд присел на холодную землю, сложил руки, закрыл глаза и погрузился в мысли. Тарвин, подражая наставнику, также распластался на траве, но о каких-то раздумьях в его юной голове не могло быть и речи. Дорстан остался стоять в одиночестве, с легкой грустью взирая на братьев.

Если предупреждение Радимора верно, то путь на Новый берег для них изрядно усложнился. Никто в Златограде не пустил бы на свой корабль трех воинов, не заплати они за перевоз хотя бы несколько звонких монет. Но кошельки братьев были пусты, а менять на золото собственное оружие воинам Теоса запрещал строгий обет.

Волнение охватило Красного всадника: ведь, если Создатель не смилостивится, то не бывать его сынам на Новом береге. Сейчас Дорстан остро ощутил, как же не хватает рядом священника, что принес бы покой в сердце сержанта. Но ни брата Эрвина, что расстался с воинами в Межпутье, ни брата Тристана, которого Дорстан так и не нашел в стенах Стража, ни даже престарелого брата Тельвина, что все время проводил в часовне Древнего оплота, не было и не могло быть здесь.

Наконец, Эдмунд поднял голову.

– Признаюсь, не знаю какую дорогу нам выбрать, – обратился рыцарь к товарищам, – но до Среднестоля нам некуда повернуть, а назад вернуться – не то, что нам надо, – Эдмунд испытующе бросил взгляд на Дорстана. – Надеюсь, Создатель укажет нам верный путь.