Сибирь встретила крепким морозом. Я куталась в свой куцый пуховичок, с тоской вспоминая шубу. Она осталась на хранении у приятельницы, как и другие вещи, за которыми я собиралась приехать, как только устроюсь. Снимать квартиру, даже комнату только для того, чтобы хранить пожитки, было неразумным расточительством. Везти к родителям — значило нарваться на очередной неприятный разговор, а волочь с собой зимние вещи в разгар осени не имело смысла — была вероятность, что ничего бы с моим переездом не вышло… А ведь почти так и случилось.

Отец сказал, что забрал мои коробки. Съездил в неизвестный ему город, спасибо соседям, помогли. Только шуба, припрятанная где-то в шкафу в таёжном посёлке, не могла согреть, как и мысли о ней. Перчатки совсем не защищали пальцы, шапка, даже с накинутым капюшоном, не спасала от пробирающего до костей холода. Как же быстро я привыкла к другому климату.

Зато радовало солнце и высокое, ярко-голубое небо. Утро было настолько ярким, что я опешила с непривычки, поняв вдруг, чего мне невыносимо не хватало на новом месте жительства — солнечного света. Не тепла, климат в который я перебралась, был значительно мягче, а именно света и снега.

Мне повезло с поездом, что должен был довезти меня в райцентр, а там до родного посёлка оставалось каких-то сто километров. Он немного задерживался, поэтому мне удалось заскочить буквально в «последний вагон», и уже после обеда я вышла на перроне знакомой станции. Автобус привычно не ходил, к этому я была готова, добралась на такси прямо к родительскому дому и с замиранием сердца направилась от закрытой на «вертушку» калитки к крыльцу.

Всё привычное, родное с детства. Хруст снега, запах мороза, еле слышимый, но отчётливо знакомый аромат тайги, перебранка дворовых псов, изредка раздающиеся голоса домашнего скота.

Кирпичный, добротный дом с крепкими деревянными рамами — современные стеклопакеты отец не признавал, даже когда у него появилась возможность заменить то, что он сделал своими руками — высокое крыльцо, надёжная дверь.

Тёплые сени, где принято раздеваться перед тем, как войти в дом. Деревянные вешалки для вещей, подставки для обуви. Лавка вдоль стены, где привычно стояли обязательно закрытые крышками вёдра с водой.

Водопровод и прочие удобства в доме были всегда, включая скромную ванную комнату, туалет и даже стиральную машину — подарок старшего брата в единственный приезд домой. Но мама привыкла использовать для приготовления еды колодезную воду, благо он находился на заднем дворе. Отец всю жизнь исправно носил воду вёдрами, скорей всего, будет носить, пока не превратится в совершенно немощного старика. Да и тогда, судя по соседским дедушкам и бабушкам, будет изо всех сил стараться жить, как заведено.

Я распахнула дверь, прошла в дом, окинув взглядом привычный интерьер. Здесь ничего не менялось годами, десятилетиями даже. Несовременная мебель и идеальный порядок в каждом, самом укромном уголке дома — вот что я видела.

— Мама, — завизжал Кирюшка, бросившись мне на шею.

Я же вцепилась со всей силы в собственного ребёнка, кажется, только в тот момент поняв до самого конца, что он жив. Цел и невредим. Маленькие горячие ладошки обхватывали мою шею, а я прижимала к себе маленькое тельце трёхлетнего мальчика и не могла сдержать слёз. Как же невозможно я скучала! В то мгновение все мои заботы, переживания из-за Лёши отлетели с космической скоростью на сто пятый план.

Как мне вообще пришло в голову волноваться из-за Алексея? Насупленно молчать в трубку, когда он перезвонил мне утром. Угрюмо и односложно отвечать на вопросы, только потому, что не знала, что именно сказать. Упорно скрывать слёзы в голосе.