Как известно, Конституция Российской Федерации разрабатывалась в чрезвычайно сложных политических условиях, когда борьба между различными политическими силами вылилась в противостояние законодательной и исполнительной ветвей власти. Эта ситуация осложнялась определенными противоречиями между федеральной властью и властями субъектов Российской Федерации. Поэтому неизбежным для подобной ситуации является компромиссный характер ряда положений Конституции Российской Федерации, действенность которых должна показать сама жизнь, практика их реализации. В целом Конституция создает достаточные юридические механизмы, чтобы возможные конфликты разрешались на строго правовой основе.

Поскольку Конституция Российской Федерации – уже действующий правовой акт, да к тому же отличающийся весьма жестким порядком изменения, некоторые предложения Венецианской комиссии (например, о включении института народной инициативы, о разграничении полномочий совместного ведения Федерации и ее субъектов), в том числе и такие, которые направлены на более рациональное разделение норм в конституционном тексте, реализовать было невозможно.

Однако сама Конституция предусматривает, что по ряду вопросов должны приниматься федеральные конституционные законы, которые призваны дополнительно регулировать общественные отношения, входящие в конституционное пространство (разумеется, не в противоречии с основным текстом Конституции), а также иные федеральные законы. При разработке проектов этих законов открывается возможность учесть и реализовать ряд замечаний и предложений Венецианской комиссии, ее членов. Это касается точных формулировок о гарантиях прав и свобод человека и гражданина (право на забастовку, защита и покровительство граждан за рубежом и др.), независимости судей (запрещение перевода на другую должность без согласия судьи, широкий иммунитет судей и др.), ответа на вопрос, может ли лицо избираться Президентом в третий раз, если этот срок не следует непосредственно за двумя предыдущими.

В то же время ряд экспертных замечаний был порожден, видимо, недостаточным уяснением смысла того или иного юридического института. Так, профессор Пиментель полагал, что сохранение арбитражных судов несовместимо с либеральной моделью экономики, памятуя, очевидно, что прежний государственный арбитраж представлял собой по существу административный орган.

Некоторые замечания обусловлены несовпадением точного значения русских терминов и их английских и французских эквивалентов. Так, замечание к статье Конституции о том, что ее формулировка исключает внесудебное разрешение некоторых споров, продиктовано, видимо, непониманием того, что русский термин „правосудие“ не охватывает всей юрисдикционной деятельности, а означает лишь разрешение правовых конфликтов судами по специальной судебной процедуре.

Эксперты неоднократно подчеркивали, что реальный смысл конституционных положений выкристаллизуется в ходе применения Конституции, ее реализации. При этом Венецианская комиссия придает особое значение той роли, которую возьмет на себя Конституционный суд Российской Федерации в функционировании и укреплении демократии и правового государства.

Вопрос о предмете и содержании конституционного права как отрасли права является дискуссионным[50]. Все исследователи сходятся на том, что конституция всем своим содержанием входит в состав конституционного права и является основным (определяющим) источником конституционного права. Отношения, ставшие предметом регулирования конституции (уже по этому формальному основанию), относятся к предмету конституционного права, хотя по объективным свойствам они таковыми могут и не быть.